© М. Панкова, И. Романенко, И. Вагман, О. Кузьменко, 2004

© В. Скляренко, В. Сядро, П. Харченко, А. Кокотюха, 2008

© О. Балазанова, 2009

© М. Згурская, 2009

© В. Карнацевич, 2009

Самые трудные и интересные загадки истории порой скрываются не в малоизученных областях науки, не за семью печатями, а в самых, казалось бы, обыкновенных именах и понятиях. Слово «Русь», несмотря на свою древность, понятно любому человеку, говорящему на украинском или русском языке. Оно вызывает устойчивые ассоциации с далеким прошлым: Киевской Русью, первыми князьями, становлением славянской государственности и культуры. Тем не менее, на протяжении столетий историки и филологи не прекращают спор: откуда же пошла «Русь» и что означало это слово до того, как стало названием огромной территории и живущего на ней народа…

Слово «Русь» можно встретить в составе множества составных топонимов. Конечно, самой известной является Киевская Русь – колыбель восточнославянской цивилизации. После монголо-татарского нашествия, когда Киевская Русь оказалась раздроблена на отдельные княжества, многие восточнославянские земли сохранили в своем названии слово «Русь». Так появились Московская, Суздальская, Владимирская и даже Литовская Русь. А вот названия Белая, Черная и Красная (Червонная) Русь имеют иное происхождение. Дело в том, что в средние века направления север-юг и запад-восток имели свои «цветовые» аналоги. Малая Русь и Великая Русь произошли от греческих названий Μικρά Ρωσία – Микра Росиа и Μακρά Ρωσία – Макра Росиа (по аналогии с терминами «Малая Греция» и «Великая Греция»). Эти названия использовались в церковно-административной практике Византии с начала XIV века. Греки под «Малой Россией» понимали метрополию – Южную Русь (т. е. Украину), а под «Великой Россией» – в широком смысле все русские земли.

Дальнейшая история корня «рос» («рус») не менее занимательна. На рубеже XV–XVI веков в официальных документах получило распространение слово «Россия», близкое к греческому варианту. Это привело к тому, что словосочетания «Малая Россия», «Великая Россия», «Белая Россия» вскоре образовали новые слова: Великороссия, Малороссия и Белороссия (позже – Белоруссия). Когда к территории страны стали присоединяться новые земли, возникли названия Новороссия (южная часть современной Украины и южная часть европейской части современной России) и менее распространенное Желтороссия (Маньчжурия, позднее – северная и восточная часть современного Казахстана и степные территории восточного Поволжья, южного Урала и южной Сибири). Но все эти названия – лишь отголоски древнего слова, этимология которого до конца не выяснена.

Гипотез существует великое множество, и согласуются друг с другом они только в одном: «русь» – это этническое имя, именование народа. Но вот что интересно: не самоназвание, а имя, данное соседями. Дело в том, что слово «русь» некогда имело собирательное значение, то есть обозначало совокупность людей, воспринимаемых как единое целое (в современном русском языке такое значение присуще словам молодежь, студенчество и т. п.). В древности собирательные этнонимы в форме женского рода встречались нередко: меря, чудь, корела, мордва. Как правило, относились они к народам-соседям, носителям иной культуры и, как правило, иного языка. Это и заставляет задуматься: возможно, русь (русины, русичи) – это вовсе не славяне?

Ответ на этот вопрос получить несложно, достаточно проанализировать тексты летописей и отыскать самое раннее упоминание о таинственной «руси». Наиболее подробный перечень древних племен содержится в «Повести временных лет». Несмотря на то что эта летопись неоднократно редактировалась по распоряжению князей, едва ли изменения касались сведений о племенах, живших на территории Киевской Руси. В частности, в тексте, относящемся к 898 году, говорится, что все славяне общались между собой на одном языке: и угры, и чехи, и моравы, и (обратите внимание) поляне, которые в IX веке назывались «русь». Немного ниже находим уточнение: «А словенский язык и русский одно есть».

Согласно общеизвестной концепции истории Руси, татаро-монгольское нашествие и последовавшее за ним иго стало для страны тяжелым ударом, который обусловил ее отставание в развитии от стран Западной Европы. Впрочем, скоро исполнится сто лет с тех пор, как некоторые историки начали оспаривать этот постулат. Одни полагают, что удар был не так уж силен, другие, что никакого ига, собственно, вообще не существовало, третьи, что монгольское присутствие, наоборот, стало даже положительным фактором. Наконец, четвертые придерживаются мнения, что под монголами в данном случае вообще следует понимать… самих русичей! Таким образом, главная загадка истории средневековой Руси связана с очень длительным периодом – с XIII по XV век.

Возможно, путь к разгадке лежит через понимание того, что случилось с одним из русских городов во время нашествия кочевников с Востока. Речь идет о богатейшем и величественном Новгороде – городе, который по не вполне понятным до сих пор причинам монголы не взяли, в котором не были посажены татарские наместники, городе, в котором правили два русских князя, чьи отношения с монголами рассматриваются в историографии, как минимум, неоднозначно – Ярослав Всеволодович и его сын Александр Ярославич, по прозвищу Невский. Как Новгороду удалось избежать участи многих других центров Руси? Не стали ли монголы для него могущественными и полезными союзниками, а не оккупантами? Насколько далеко зашли правители города в дружбе с ханами? Не помогли ли татары делу объединения и укрепления раздробленной Северо-Восточной Руси, делу, которым занимались потомки Александра Невского, создавшие в результате новое могущественное государство – Московию?

Вскоре после смерти в 1054 году великого князя киевского Ярослава Мудрого Русь вступила в полосу междоусобных войн. Их вели друг с другом русские князья, находившиеся между собой в той или иной степени родства. Причиной войн было то, что в руках каждого из них находились полученные в управление крупные города, обширные территории, которые в условиях существовавшего упора на натуральное хозяйство были в состоянии обеспечивать сами себя всем необходимым. Немаловажным было и то, что на Руси существовало правило передачи власти не от отца к старшему сыну, а от брата к брату. Естественно, между дядьями и племянниками возникали разногласия, приводившие подчас к кровопролитию. Впрочем, феодальная раздробленность не была уникальным русским явлением. В той или иной степени ее переживали и все государства Западной Европы.

Распад Руси на отдельные, независимые друг от друга княжества был временно приостановлен выдающимся правителем Владимиром Мономахом – внуком Ярослава Мудрого, который занял великокняжеский стол в Киеве в 1113 году. Более или менее крепко держал в своих руках государственную власть и его сын, Мстислав Великий. Смерть последнего в 1132 году привела к продолжению центробежных процессов на Руси.

Немало было самозванцев в Европе, однако Лжедмитрий был единственным, которому удалось не только взять власть, но и почти год удерживать ее.

За стенами московского Кремля наверняка хранится больше тайн, чем в Мадридском дворе, да и других монарших дворах Европы вместе взятых. Одной из таких тайн является загадка Лжедмитрия I. Кто он на самом деле? Принц или нищий? Монарх или монах? Дважды воскресший? Дважды убитый? Вопросов много. Ответов нет – одни предположения и версии.

Появление Лжедмитрия I не случайно. Не было бы его – появился бы кто-то другой. К этому вели как внутреннее положение в Руси, так и международная обстановка конца XVI – начала XVII века. С гибелью последнего сына Ивана Грозного прервалась династия Рюриковичей и началась борьба за власть. Бояре стремились устроить свою жизнь по-польски: с многочисленными олигархическими свободами и выборными царями. В это же время Речь Посполитая хотела расширить свою территорию за счет русских земель и, кроме того, после принятия в 1596 году Брестской унии усилилась экспансия Ватикана на Восток. На фоне всего этого появление человека, способного удовлетворить эти чаяния, было вполне закономерным.

15 мая 1591 года в г. Угличе произошло событие, имевшее довольно пагубное последствие для дальнейшего развития Руси. В этот день погиб младший сын Ивана IV Дмитрий, единокровный брат царя Федора Иоанновича. Брак Ивана Грозного и Марии Нагой, седьмой по счету, церковь не признавала законным, как и их сына. Поэтому малютку Дмитрия после смерти Грозного вместе с матерью и дядей отправили удельным князем в Углич. Здесь они жили под присмотром дьяка Михаила Битяговского. 15 мая Дмитрий умер от ножевого ранения в горло, которое он получил во время игры ножом с «потешными ребятами» на внутреннем дворе Угличского дворца. Сразу же появилась версия о насильственной смерти. Обезумевшая от горя мать кричала, что ее сына зарезали, а дядя царицы Марии, Михаил Нагой, прямо назвал убийц: сына и племянника Битяговского. Поползли слухи, что эта смерть нужна была Борису Годунову, желавшему воцариться после царя Федора, что он сначала посылал яд Дмитрию, а когда мальчика уберегли от отравы, приказал его зарезать. Подстрекаемая Нагими толпа разгромила приказную избу, убила Битяговского, его сына и еще более десяти чело век. Дом дьяка был разграблен. Через четыре дня в Углич из Москвы прибыла следственная комиссия во главе с Василием Шуйским. В результате ее работы появилась другая, официальная версия произошедшего: страдающий эпилепсией Дмитрий во время приступа случайно нанес себе смертельное ранение. Нагих обвинили в подстрекательстве, угличан – в убийствах и грабеже. Виновных сослали в различные места, Марию Нагую постригли в монахини, Дмитрия погребли не в Москве, где хоронили лиц царской семьи, а в Угличском соборе. Царь Федор не приехал на похороны брата, могила вскоре затерялась и была с трудом обнаружена в 1606 году.

© В. Карнацевич, 2004

Первая крупная победа русских над татарами. Битва показала мощь объединенных русских сил, имела огромное моральное значение для жителей Руси. Куликовское сражение также способствовало усилению авторитета Москвы.

Широко распространено мнение, что знаменитая битва на Куликовом поле стала началом освобождения русского народа от татаро-монгольского ига. Однако уже через два года после сражения хан Тохтамыш совершил более чем успешный набег на Москву. Само же иго продолжалось еще сто лет (а до битвы оно существовало 140 лет). Можно ли считать, что битва была бесполезной? Ни в коем случае! На поле боя остались десятки тысяч русских воинов, и все они отлично знали, за что умирают.

В XIV в. на первый план в политической жизни Руси выдвигаются новые центры, князья которых претендуют на старшинство среди всех правителей русских земель. Это в первую очередь Тверь и Москва. Возвышение последней связано с именем князя Ивана Калиты. В то же время с середины 1350-х гг. Орда начинает переживать тяжелые времена постоянных усобиц и борьбы за власть. Все это вело к ослаблению татаро-монгольской власти на покоренных Ордой землях.

Одним из выдающихся борцов за объединение Руси через усиление Москвы и за освобождение от иноземного гнета был князь Дмитрий Иванович – внук Калиты.

Дмитрий стал князем в 1359 г., когда умер его отец Иван Красный. Уже в 1360-е гг. молодой князь начинает активную борьбу с политическими соперниками. Он подчиняет своей власти нижегородского, ростовского и стародубского князей. В 1366 г. уже идет работа по укреплению Московского Кремля. Через два года начинается борьба с тверским князем, растянувшаяся на много лет. К этой борьбе привлекались и Литва, и Орда. Князья поочередно убеждали ордынских ханов и крупных чиновников вручить именно им ярлык на княжение, после чего вступали друг с другом в ожесточенные схватки.

Русские войска под командованием Петра I и А. Д. Меншикова разбили прославленную шведскую армию во главе с Карлом XII. Так были сорваны планы шведов по захвату Москвы, битва стала переломным моментом в ходе Северной войны России со Швецией.

Еще в начале XVII века, пользуясь ослаблением России, Швеция захватила русские города Ивангород, Ям, Копорье и Орешек. Так Россия отказалась отрезанной от морского побережья, прекратила внешнюю торговлю через балтийские порты. На рубеже XVII–XVIII вв. Петр I решил «прорубить окно в Европу», вернуть россиянам выход к Балтийскому морю. В этой борьбе он столкнулся с талантливым полководцем, внуком Густава-Адольфа королем Карлом XII. В 1700 г., на момент начала так называемой Северной войны с Россией, королю было всего 18 лет, Петру – 28.

Стосорокатысячная армия шведов считалась на тот момент одной из лучших в Европе, большой мощью обладал и шведский флот, насчитывавший 42 линейных корабля и 12 фрегатов. В России же только осуществлялись первые шаги по реорганизации армии. Начало войны сложилось для России неудачно, ее войска осенью 1700 года потерпели поражение под Нарвой.

Но развитие военной промышленности и активные действия по укреплению армии продолжались. Началось производство ружей со штыком, огромное внимание уделялось артиллерии. Только за 1700–1708 гг. в России было отлито 1006 пушек, мортир и гаубиц. С 1703 г. начали регулярно производиться рекрутские наборы из крестьян и горожан (в основном ремесленников), офицерский состав формировался из дворян, которые обязательно проходили солдатскую службу в гвардии. В 1708–1709 гг. все роды войск получили единую форму военного мундира.

После победы под Нарвой Карл XII основной удар направил против Польши, ставшей в 1704 г. союзницей России. Воспользовавшись отсутствием основных сил Швеции в Прибалтике, русские полки под командованием Б. П. Шереметева в 1701–1702 гг. разгромили шведов при Эрестфере и под Гуммельсгофом. В результате осады и штурма русские взяли крепость Нотебург (Орешек). Эта победа открывала дорогу к овладению устьем Невы. 16 мая 1703 г. была заложена Петропавловская крепость, положившая начало Санкт-Петербургу.

Одна из знаменитых побед Суворова – взятие сильной крепости в открытой атаке меньшими, чем у противника, силами. Взятие Измаила окончательно решило исход русско-турецкой войны в пользу России.

Победы 1789 г. при Фокшанах и Рымнике, одержанные Суворовым, сами по себе являлись серьезным ударом по военному могуществу турок. Но русские войска одерживали и другие победы в этой войне. Они захватили Бендеры, Аккерман и небольшую крепость Хаджи-бей на морском побережье (на ее месте сейчас находится Одесса). На Черном море прекрасно действовал флот Ушакова. Однако эти успехи не были использованы в полной мере, и турки оправились после поражений.

Центром их обороны на Дунае была сильнейшая крепость Измаил. Турки называли ее «Орду-калеси» – армейская крепость. В 1774 г. она была перестроена по проекту французского и немецкого инженеров в соответствии со всеми современными требованиями к военному строительству. Измаильская крепость лежала на левом берегу Килийского рукава Дуная между озерами Ялпух и Катлабух, на склоне отлогой высоты, оканчивающейся у русла Дуная низким, но крутым скатом. Крепость была окружена большим валом, доходившим в высоту до 8 метров. Вал имел протяженность 6 километров, на нем было сооружено семь земляных и каменных бастионов, проход обеспечивался четырьмя воротами. Вал опоясывал город с трех сторон – севера, запада и востока. С юга город был защищен Дунаем, имеющим здесь ширину полкилометра. Перед валом находился ров в 12 метров шириной и 6—10 метров глубиной, наполненный в некоторых местах водой. Каменные постройки внутри крепости позволяли вести эффективную борьбу с нападавшими в случае, если те проникнут в город. Во главе гарнизона стоял Айдозли-Мехмет-паша. Частью гарнизона командовал Каплан-гирей, брат крымского хана. Крепость имела более 200 крупных орудий и гарнизон из 35 тысяч человек. Русские войска под Измаилом насчитывали 31 тысячу человек.

Окончание войны с Турцией зависело от взятия этой крепости. (Союзница России Австрия уже заключила сепаратный мир с Портой.) Крепость играла важную роль в русско-турецких войнах: она не только серьезно препятствовала освобождению Добруджи русскими войсками, но вместе с тем являлась прекрасным убежищем для остатков султанской армии, бежавших из разгромленных русскими войсками крепостей Аккерман, Бендеры и Хотин. В то время за валами Измаильской крепости укрылись не только беглецы из этих крепостей, но и наиболее зажиточное мусульманское население края со своими семьями.

Русские войска осадили Измаил, но взять его не могли. Решить эту задачу не удалось ни Репнину в 1789 г., ни И. В. Гудовичу с П. С. Потемкиным

Одна из самых ожесточенных битв наполеоновских войн. Русские войска под командованием Кутузова, показав беспримерное упорство и храбрость, не были сломлены и опрокинуты не менее мужественными солдатами Наполеона. Французский император не добился каких-либо реальных результатов.

«В битве под Москвой французская армия оказалась достойной победы, а русская армия стяжала право называться непобедимой», – так писал незадолго до смерти знаменитый узник острова Святой Елены. Действительно, после сражения никто из командующих не мог с уверенностью сказать, что он одержал настоящую победу

[28]

. Для Наполеона, вероятно, ясно было только то, что Бородино – не Аустерлиц или Йена: никаких триумфальных и решительных политических результатов это сражение императору не принесет. Армия противника на сей раз не была разгромлена и сломлена, она готова была сражаться и дальше. Готова более, чем многонациональное войско Бонапарта.

В июне 1812 года наполеоновская армия, сконцентрированная на территории Германии и Польши, двинулась к границам России, имея неимоверную для того времени численность – свыше 600 тысяч человек. Всю ночь с 11 на 12 (24 – по новому стилю) июня четырьмя непрерывными потоками наполеоновская армия переходила по мостам, наведенным через Неман в районе Ковно

[29]

. Почти половину французской армии составляли, собственно, не французы, а итальянцы, немцы, австрийцы, поляки и другие покоренные народы Европы.

Главной задачей русских войск с самого начала войны против Наполеона было соединение двух больших армий, одной из которых командовал Барклай де Толли, а другой – Багратион. Император Бонапарт наседал, старался разбить армии поодиночке, но сделать этого не сумел. Умело маневрируя, давая арьергардные бои, русские генералы смогли 22 июля (3 августа) соединить свои части под Смоленском. Теперь объединенное русское войско под общим командованием Барклая де Толли насчитывало около 120 тысяч человек.