Давным-давно было время, когда Южный Занбаргард кишел ордами демонов. Злобные беспощадные полчища бесов заполоняли склоны гор, ущелья и долины. Гномы не решались подниматься на поверхность из своих пещер, тролли и гоблины, сами свирепые и агрессивные, гибли в стычках с этими еще более жестокими существами. Путники обходили стороной южные хребты Занбаргардских гор, где любого ждала верная погибель. Но вот пришли волшебники с востока, чародеи из страны Ильраан, и могуществу демонов был положен конец. Демоноборцы привели большую армию, вооруженную не только мечами, но и чарами. Они наняли в проводники гномов, пробрались в глубокие подземелья Занбаргарда, в тайные убежища демонов. Они осадили и захватили подземные города и поселения кровожадных чудовищ, разрушили их крепости, уничтожили сотни демонов. От темного владычества демоноборцами был очищен почти весь юго-западный край. Остались лишь немногие укромные поселения демонов, куда добраться было не так-то просто. И самой трудной целью для волшебников была летающая крепость Бломовенд.

Осада длилась третьи сутки. Утром второго дня Бломовенд оставил узкое темное ущелье на севере, поднялся в воздух и завис высоко над озером. Одельгар выставил мощную защиту вкруг стен, но вечером повелитель демонов пал в бою, защищая западную башню, и его колдовство было разрушено. На третий день, к вечеру, демоноборцы подняли в воздух боевых драконов. Они налетели с восточного берега, огромные, чернокрылые, покрытые блестящей стальной чешуей, и обрушили огненный смерч на летучую цитадель демонов. Пала восточная стена наружных укреплений и погребла под собой множество защитников города, в том числе пятерых сыновей Одельгара и двенадцать его внуков. В городе начался пожар, демоноборцы рвались на стены. Но на башню взошла Хильд и вызвала бурю. Налетел ветер и принес ливень. Холодный дождь разогнал драконов, вызвав у них панику, а ветер поднял на озере огромные волны. Они погнали челны волшебников на скалы северного берега, и нападавшим пришлось отложить штурм. Дождь загасил пожар, магическая защита стен была восстановлена. Кроме того, каждый в городе знал: пока стоят ворота - Бломовенд неприступен.

Гулкая тишина сгустилась под сводами залов, покоев и коридоров. Дворец королей Бломовенда был пуст - все в этот поздний ночной час были на крепостных стенах. Бронзовые светильники качались на цепях вкруг пустого тронного зала и бросали на стены отсветы чадящего пламени. Круглый пол был выложен черно-красными мраморными плитами. Вверх уходили позолоченные колонны, подпирая свод потолка. Демоненок сидел на полу возле одной из колонн, обхватив руками колени. На нем была дорогая одежда, в острых торчащих ушах мерцали изумруды. Его сморщенное зеленоватое лицо, изрытое трещинами, было запрокинуто вверх. Прислушиваясь к звукам бури и сражения, доносившимся снаружи, маленький демон задумчиво смотрел на потолок. Купол над его головой был расписан фигурами гарпий, носящихся по небу среди туч. Они размахивали мечами, их белые зубы были оскалены, по губам текла кровь. Разглядывая росписи, демоненок зябко повел плечами. Одна из гарпий тонким изгибом бровей, злобным блеском в глазах очень напоминала ему мать. Демоненок вздрогнул, услышав в проеме одной из входных арок шаркающие шаги. С масленкой в руке в тронный зал вошла горбатая старая демоница. Хромающей походкой старуха подошла к светильникам, потянула за цепь, опуская их ближе к полу, и начала подливать масло. На морщинистом лбу демоницы неясно темнела татуировка, изображающая змею. Ее бархатно-шелковые одежды кричащих безвкусных цветов неряшливо мели пол. Демоненок отодвинулся поглубже в тень и наблюдал из-за колонны.

- Опять не спишь, отрава моей жизни? - проскрипела старуха, обернувшись, и зыркнула на демоненка злобным взглядом, - Вот мать вернется, она наставит тебе на шкуре синяков!

- Да пошла бы она, и ты тоже! - презрительно фыркнул демоненок, - Все на битве, и я буду делать, что захочу. Отстань, нянька, ясно?

 Зима в этом году в Ильраане выдалась ранняя, с пушистыми сугробами, солнечными днями и звездными ночами, с легким, приятно пощипывающим щеки морозцем. Все лесные тропинки замело, все поля укрыло белым покрывалом. Деревья серебрились уборами из инея, пушистые шапки лежали на крышах домов. Короткие деньки летели быстро. Не за горами были зимние праздники - день Зимнего солнца, а потом и Последний день в году. Катанья с горки, гулянья, наряженные елки, подарки - живи, да радуйся. Но не вышло. Неприятности у Леогрена начались с утра - все одно к одному. Сначала захромал любимый карий жеребчик, потом дочка мельника из Таласы дала от ворот поворот. Глупая девчонка предпочла богатому наследнику какого-то кузнеца со зверской рожей! А потом еще господин Рафнар из Дымящих очагов окончательно испортил настроение.

- Больше оплачивать твои прихоти я не стану, - сказал дорогой и любимый папаша, - Тебе уже двадцать, а ты только и горазд, что повесничать с дружками. Пора уже взяться за ум.

Вот так прямо и сказал старый негодяй. Леогрен хотел было пожаловаться матери, уж она-то всегда все делала так, чтобы ему было хорошо, и на папашу могла повлиять, но на этот раз ничего не вышло - барон Рафнар из Дымящих очагов разлютовался не на шутку. Поэтому весь день Леогрен провел в скорби и печали. Полдня оплакивал несостоявшийся роман с дочкой мельника из Таласы, еще полдня провел на конюшне, выслушивая советы лошадиного лекаря и отдавая указания конюхам касательно захромавшего любимца. И все время неустанно скорбел о батюшкиных деньгах. Под вечер скорбь стала такой невыносимой, что потребовались решительные действия. Леогрен созвал приятелей - как обычно Мило, Игрена и Вайла, и вчетвером они верхом отправились в Салазард. В тамошней корчме "Драконья голова" всегда можно было напиться. А также можно было и подраться. В общей обеденной комнате корчмы всегда находились такие же забияки или те, к кому можно было прицепиться без особого повода. Возможность отдубасить парочку таких вот недотеп Леогрену особенно нравилась. Но неудачи в этот день продолжали сыпаться на Леогрена, как пух из порванной перины. Когда на закате сын Рафнара и его друзья въехали в Салазард, вошли в корчму "Драконья голова", что стояла на самом краю деревни, сели за стол в середине обеденной комнаты и потребовали пива, оказалось, что желающих подраться с четырьмя крепкими молодыми повесами или быть ими поколоченными не находится. Посетители корчмы тихонько сидели за столами, чинно ели, краем уха слушали нетрезвый смех четверки друзей и старательно отводили глаза, избегая даже намека на скандал. Леогрен снова приуныл. Время шло, а повода для драки все не находилось. Мило уже склонился к уху Леогрена и предложил на худой конец найти в пиве муху, отлупить корчмаря и перебить посуду. Мысль была хорошая, благодаря столь удачному решению можно было и долги хозяину "Драконьей головы" не платить. Игрен и Вайл уже с подозрением уставились в собственные кружки, но тут Леогрен вдруг обнаружил под самым своим носом подходящую жертву. В дальнем углу возле камина стоял стол, далеко отодвинутый от прочих. За ним сидел темноволосый юноша-подросток в потертом темно-зеленом плаще. Возраст юноши определить было трудно, на первый взгляд Леогрен дал бы ему лет пятнадцать. Еды перед ним на столе было немного, за то приборов хоть отбавляй, и всеми ими юный незнакомец умело пользовался. Леогрену это совершенно не понравилось, как не понравился и сам юноша. С первого взгляда не показалось ему и детское личико с девичьим изгибом бровей и ямочкой на подбородке, и черные волосы, завитушками падающие на лоб, и скромно опущенный взгляд. Незнакомый тихоня просто напрашивался на то, чтобы быть битым. Леогрен толкнул Мило локтем.

- Глянь-ка, по-моему, это переодетая девчонка! - громко объявил он, указывая на мальчика в зеленом плаще.

Посетители корчмы заерзали на стульях. В воздухе запахло ссорой. Юноша за дальним столом густо покраснел, но взгляда не поднял.