Иоганн Таулер

ПРОПОВЕДИ

Перевод - Вадим Линейкин

18.10.2012

Покайтесь, ибо приблизилось Царствие Небесное. Пречестной Бог наш и Господь Иисус Христос, Который Своей жизнию, Своими заповедями и поучениями (Rathe) в Святом Евангелии указал нам наикратчайший путь к вечному блаженству, начал святое Своё проповедническое служение словами: «Покайтеся, приближеся бо Царство Небесное»\

1

\. Если хотим мы однажды придти ко блаженству, то прежде всякой иной вещи имеем нужду в покаянии, и покуда мы живы, нам непозволительно ни на час откладывать в сторону сие дело улучшения нас самих, ибо нет никого, кто жил бы без греха. Однако же нам невозможно будет сотворить истинное покаяние и тем сделаться лучше, если прежде мы не сумеем должным образом взвесить тяжесть греха; ибо всякий совершающий грех — совершает таковое бесстыдство и бесчестие против всемогущего Бога и причиняет себе самому столь великий и неизмеримый вред, что если бы он познал его, то возымел бы благоразумие не совершать ни малейшего прегрешения, будь то ради неба или земли, или всего сущего в них, но восхотел бы лучше каждодневно претерпевать телесную смерть, чем совершить какое-либо греховное деяние. Ибо грех есть отлучение от Бога, обращение к тварной суетности, запятнание души, смерть духа, уловляющий силок сатаны, потеря времени, лишение Господней благодати, утрата всех добродетелей и вечного блаженства. Грех есть печаль совести, помрачение рассудка, погибель воли, немирность сердца, беспокойство чувств; он есть настоящее идолослужение, отрицание веры, возвышение врага, сладостный яд, начало проклятия, матерь многих иных грехов и проступков, краткая радость, долгое мучение, вечный позор, хотя и возлюбленные миром, однако ненавидимые Богом и добрыми людьми. Одним словом, тяжесть греха несказанна, вред его непостижим, позор несмываем, а наказание непереносимо.

Поскольку же каждый грешник благодаря греху полагает своё низменное и преходящее благо и своё собственное похотение выше, нежели наивысшее и неизменное благо, и даже выше всевышнего Бога, а свою волю предпочитает воле Божественной, и таким образом бесконечно и несказанно бесчестит и презирает Высшее Существо, заслуживая тем самым по праву вечное проклятие (а насколько же Бог лучше всякого низменного похотения и всякой твари!), то для подлинного покаяния и исправления прежде всего необходимо, чтобы грешник откровенно и в простоте сердца исповедал бы пред Богом это поношение и забвение Бога, в глубоком смирении признал бы себя виновным пред Ним, прося Его о благодати и прощении, воздавая Ему из глубины сердца хвалу и честь, смиряясь пред всеми людьми и предавая себя на лучшую волю Господню. А поскольку он искал свою радость и усладу в тварных существах — вместо истинной радости и услады, каковые ему следовало бы искать в одном лишь Боге, то ему надлежит в горьком раскаянии и сожалении оплакивать свои грехи и в истинном покаянии, с сожалением и серьёзным намерением в будущем беречься от греха, признать себя виновным перед священником на месте Бога, который имеет власть связать его или освободить, и затем по установлению святой Церкви принять покаяние и принести достойные его плоды.

В основе этого покаяния и этой боли, однако, не может лежать рабский страх перед вечным или временным наказанием, или чувственное, болезненное ощущение, оно не может также быть плодом боязни причинить вред самому себе при одновременном забвении позора и бесчестия, причинённого Богу; ибо такое покаяние только подавило бы грешника, повергнув его в недоверие и страх сомнения, заставив его мучительно размышлять о том, смилуется ли Бог над ним в дальнейшем или нет. Этот рабский страх и этого рода покаяние не могло бы способствовать прощению даже одного единственного греха, пусть бы даже болезнование о нём было очень велико; ибо оно происходит не из истинной любви Божией, которая должна быть единственной причиной и источником истинного покаяния. Божественное и сверхестественное происхождение должно иметь наше покаяние, так что болезнующий о своих грехах человек не должен взирать на тот вред, что поизошёл для него самого от греха, но он должен, скорее, взирать на Бога, своего верного Отца, своего Творца, Искупителя и всяческого Благодетеля, Которому он своим грехом причинил такое множество различных бесчестий и оскорблений. Если, однако, грешник даже и самый малейший свой проступок рассматривает более как совершённое против Бога кощунство, нежели как вред, мучение и стыд, причинённые им самому себе, то такое убеждение пробудит в нём твёрдое доверие к Богу и ляжет в основание веры в то, что всемогущий Бог охотно простит ему его грехи, и

Если теперь он узнает к тому же, что Бог, всевышнее Существо, не только желает простить ему его грехи, но по Своей непостижимой милости желает и утешить его, низкого грешника, то это пробудит в нём такое раскаяние, что он будет полагать любое покаяние недостаточным; он не только будет просить Бога, чтобы Тот по милости Своей простил его, но и о том, чтобы Он по справедливости Своей наказал его грех, если наказание сможет послужить к умножению славы Божией; ибо чем более милостив и любвеобилен с ним Господь, тем глубже ощущает он своё преступление против Него. Тому же, кто научился любить и ценить Божию справедливость столько же, сколько и Его милосердие, тому отпускается сразу же как грех, так и наказание за него; и действительно, много больше утешения в том, чтобы предать себя на справедливость Божию, чем на Его милосердие; ибо в первом случае более есть от умирания и отмирания нежели во втором, а где больше умирания, там более и полноты божественного утешения, и чем более немощи находит в себе человек, тем сильнее и серьёзнее его намерение соединиться с Богом в неразрывной вечной любви и верности, никогда не грешить и вечно и нерушимо сохранять с Ним завет любви.

Тот же, кто ещё не находит себя способным к такому покаянию, тот, по меньшей мере, сожалей о собственных грехах с искренним желанием достигнуть того совершенного покаяния, которое сожалеет более о бесчестии, причинённом Богу, нежели о своём собственном вреде; и да верует он в святом уповании, что всемогущий Бог, чья милость безгранична, простит ему все его грехи; пусть он познает и признает свой грех, припадет в глубочайшем сожалении к ногам Господа и поведает Ему свою греховную немощь. Чем глубже теперь он ощущает и признаёт свои грехи,тем скорее Бог простит их ему; ибо если и мать могла бы забыть своё собственное дитя, то всё же Господь, по Его собственному обетованию\