Разорванная помолвка. Что в данной ситуации может решить очаровательная, добрая, отзывчивая (Холли работает в приюте для престарелых) молодая девушка? Никаких серьезных отношений с серьезными молодыми людьми. Только легкий флирт!
Ну что ж, придется изобразить из себя легкомысленного повесу – это единственное, что приходит в голову действительно серьезному молодому человеку, давно влюбленному в Холли.
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Весна – пора любви. Чушь собачья!
Холли резко откинула с плеч гриву вьющихся черных волос и решительно отвернулась от лужайки перед алленбургским
[1]
приютом для престарелых, не желая видеть раскинувшийся на ней роскошный цветник с тюльпанами, азалиями и кизиловыми кустами. Говорят, что май – месяц радости. Снова чушь! После того, что ей пришлось пережить в последний уик-энд, Холли как никогда остро ощутила, какое счастье, что у нее есть ее работа в приюте, где она ведает времяпрепровождением его обитателей, а они платят ей благодарностью и любовью.
Холли поднялась по ступенькам и миновала просторный центральный холл здания – когда-то это был частный особняк. На террасе сидела Грейс Квилл, одна из ее добровольных помощниц на общественных началах, и Холли ее окликнула.
– Привет, Холли, – ответила Грейс, поднимая глаза от разложенных перед ней газетных материалов – она готовилась к проведению дискуссионного клуба. – Уик-энд прошел хорошо?
– Не сказала бы. – Холли глубоко вздохнула. – В субботу у меня дома вечеринка. Поздновато, конечно, приглашаю, но надеюсь все же, что вы со Стивом сможете прийти.
ГЛАВА ВТОРАЯ
Девушку Ник привел действительно роскошную.
Раскладывая закуски на блюда, Холли исподволь наблюдала за ними. Когда высокая ярко-рыжая Моника – так Ник представил свою партнершу – кружилась в быстром танце, черная шелковая юбка ее взлетала вверх, открывая красивые длинные ноги. Они чему-то все время смеялись, явно наслаждаясь обществом друг друга. На Нике была самая простая, но элегантная рубашка и наимоднейшие брюки, плотно облегавшие фигуру. Русые волосы, обычно аккуратно причесанные, сейчас были уложены в художественном беспорядке, с лица не сходила широкая улыбка, глаза сияли. И почему раньше Холли казалось, что этот скромник в толпе неприметен?
– Тебя к телефону! Звонит мать! – раздался голос Трины, старавшейся перекричать звуки музыки.
– Неужели из Висконсина? – спросила Холли, взяв из рук Трины переносную трубку телефона.
– Не знаю, откуда, – пожала плечами Трина, – но это она и хочет говорить с тобой. Найди место потише, а я займусь закусками.
