1

Есть такие дни, которые переворачивают всю твою жизнь. Она уже никогда не будет такой как прежде. И пока не проживешь такой вот день, никогда не поймешь истинного значения слова «никогда».

Но самое паршивое не в последствиях, хотя они ломают судьбы. Самое паршивое, знаю на своем опыте, — это то, что такие особенные дни никогда заранее не узнаешь. И опять это паскудное слово… никогда…

Первый день осени. Первое сентября. Для того, кто закончил школу уже лет десять назад, успел оттарабанить в универе и даже, черт побери, армию пройти, этот день имеет совершенно другой эмоциональный окрас. Это такая легкая печаль о прошлом, подкрашенная осенней меланхолией и дождливой прохладой.

Питер суетлив в этот день больше обычного. И мне вполне хватило этой суеты пока добирался на работу. А потому обратно, когда выяснилось, что работы почти нет и можно валить домой, решил не на метро, а пешим ходом. В этом мне повезло — живу от работы поблизости.

1

— Ага… приходит в себя!

Дышать было трудно. В горле саднило, жгло, словно мой спарринг-партнер нанес в то место пару запрещенных приемов. О том, чтобы говорить, и речи не было.

Перед глазами плыло, словно в калейдоскопе, кружили цветные мухи. Наконец, я смог разглядеть силуэт человека. А спустя пару минут взгляд прояснился настолько, что можно было разобраться в ситуации.

Во-первых, я лежу на собственной кровати. Инвалидное кресло неподалеку, срезанная петля валяется на полу.

1

Хлопок! Удары молний! Лютый мороз и свет!..

2

[…соединение установлено]

[телеметрия получена]

1

В бок мощно впечаталось что-то твердое, я охнул от жгучей боли!

С трудом получилось раскрыть заплывшие после вчерашней драки глаза. Оказалось, меня банально пнули сапогом по ребрам, как шелудивого пса, который развалился на дороге.

— Осторожнее, Дик! — предупреждающе гаркнул кто-то. — Калеку никто не купит.

Дик, потный детина с мешком на голове, что-то хрюкнул раздраженно. Сделал вид, что заносит ногу для нового удара, я сжался. Дик захохотал от удовольствия, но бить не стал, с видом победителя прошел мимо.

1

Снаружи царила суета. Кто-то на кого-то орал, другой оправдывался, третий радостно что-то доказывал.

Дважды слышал, как мимо промчались всадники, их провожали ругательствами, дескать, совсем не смотрят, куда прут. Вдруг зашлись лаем псы, у меня мурашки пошли по спине, когда вспомнил их клыкастые раскаленные пасти. В ответ кто-то заверещал, принялся умолять. Ему презрительно скомандовали: «беги!»

— Ну, Бертран, сколько поставишь? — послышался веселый голос.

— На этого червяка?! — возмутился второй. — И гроша не дам — трави так!

1

Толпа поредела, мы выбрались на свободное место. Впереди я увидел частокол и деревянные ворота, оббитые ржавым железом. Одна створка ворот приоткрыта, мимо часовых то и дело проводили рабов.

Почему-то эти невзрачные с виду ворота производили угнетающее впечатление. Нет, не концлагерь, чьи фотки видал на старых фотографиях, но что-то вроде, что-то вроде. Смерть и муки под замком, скрытые простыми на вид заборами и воротами…

— Этого куда? — крикнул часовой моему конвоиру.

— На каторгу. Определили на нижние уровни, в Обитель проклятых.

1

Вот, значит, почему все боятся перманентной гибели? Тупо начинаешь заново со случайными характеристиками?..

Черт подери!

Я сжал и разжал пальцы. Сжать их в кулак до конца не получалось, мешали длинные черные ногти. Хотя, язык не поворачивается назвать их ногтями — когти, и это еще самое мягкое выражение. Такие себе острые, чуть загнутые штуки, почти что оружие.

Но это далеко не все!

1

Возврат в пещеру с активной маскировкой прошел без сучка и задоринки. Я высунул патлатую башку из трещины в стене, взглянул на потолок. Между сталактитов угадывалась изрядно поредевшая стая свернувшихся в коконы летучих мышей.

Осторожно спрыгиваю. Ближайшая ко мне мышь встревоженно шевелится. Жду несколько секунд, вновь активируется скрытное передвижение. Иду к скелету в каске. Сверлю его взглядом, едва не беру череп в руки, как Гамлет, да только все без толку. Даже внимательность не качается.

Тем же макаром обшариваю остальную часть пещеры, заглядываю в ковши вагонеток, даже ворошу когтем мусор — ничего. Зато между стеной и грудой ржавых рельсов нахожу небольшую плантацию грибов. Тонкие ножки, «вьетнамские» шляпки. Трогать не спешу, ну его. Выпадающее сообщение холодно информирует, что Интеллект у меня хоть и повысился, но все равно я в этом мире еще дуб дубом, так что название и действие грибов остается для меня загадкой.

Мысленно показываю фигу, возвращаюсь к иероглифу. Всматриваюсь. И — о, чудо! — он подергивается рябью, складывается в явно не человеческие письмена, однако я понимаю смысл: охотничьи угодья Ночной расы!