Пока Фэйт спала, собственные глаза казались ей до странности тяжёлыми, а веки словно бы намертво к ним приклеились. Наконец сознание медленно к ней вернулось, и Фэйт застыла в неподвижности, не открывая глаз, раздосадованная неким стремительно развеивающимся ощущением. Как будто только что случилось что-то ужасное. Ну почему ей никогда не удавалось толком запоминать свои сны? Все сновидения каждый раз мгновенно испарялись, как только Фэйт распахивала глаза. Скрывались где-то неподалёку, но никогда не позволяли себя поймать, оставляя за собой лишь смутное настроение или невнятный намёк… Как Фэйт ни старалась восстановить подробности, они всегда оказывались утрачены.

Внезапно девушка поняла, что какая-то острая штуковина тычется ей в спину, и перевернулась на бок. Однако вместо скрипа пружин древней кровати услышала негромкий шелест листвы и хруст мелких веточек.

Тут глаза Фэйт сами собой широко распахнулись. И первым, что они в себя вобрали, стал внезапный взрыв красок — зелёных, красных, бирюзовых, глянцево-бурых. Перья блеснули на солнце, послышались хлопки птичьих крыльев.

Сердце Фэйт буквально подпрыгнуло. Неужели она все ещё спала? Впрочем, был ли это сон?..

Прежде чем Фэйт успела как следует обмозговать эту мысль, дикий крик ужаса обрушился на её барабанные перепонки. Какую-то долю секунды она явственно слышала звуки страшного бедствия — вопли, стоны, лихорадочные призывы на помощь. Слышала Фэйт и другие звуки, которых распознать не могла. На краткий миг она полностью потеряла ориентацию: разум её помутился, наотрез отказываясь воспринимать невразумительные сигналы, поступающие от органов чувств.

— Эй-эй, послушай добрый совет! Скажи предателю нет-нет-нет!

Завернув за угол Юниверсити-авеню и увидев протестующих, Фэйт резко остановилась от удивления. Числом десятка в два с небольшим, они толпились перед главным научно-исследовательским корпусом, размахивая плакатами с разными надписями, грозя кулаками и вовсю распевая кричалки. Стоял чудный солнечный денёк, типичный для Среднего Запада, и по улице двигалась масса народу, хотя большинство прохожих удостаивали небольшую демонстрацию лишь просто любопытного взгляда, деловито направляясь к себе на работу или в учебную аудиторию. Парочка местных полицейских прислонилась к велосипедной стойке у фасада здания, лениво помахивая дубинками и с очевидным весельем наблюдал за протестующими.

Фэйт сделала пробные полшага вперёд: интересно, что же она такое упустила? Работая над завершающей серией экспериментов для своей диссертации, она была так занята, что как минимум две последние недели не имела времени читать университетскую газету.

Подметив, что некоторые из протестующих носят футболки или значки с эмблемой университетской группы по охране окружающей среды, Фэйт ощутила прилив любопытства. Проблемы экологии живо интересовали её с самого детства. Однако Фэйт была слишком застенчива, а в последнее время вдобавок и слишком занята, чтобы, подобно этим людям, выходить на улицу с какими-либо протестами.

В любом случае, поняла Фэйт, чем бы эти люди ни занимались, у неё просто не было времени стоять тут и раздумывать. Она и так уже задержалась, проводя сегодня учебное занятие со студентами, и теперь опаздывала на запланированную встречу с доктором Луисом Аррельо, своим научным руководителем. Фэйт знала, что доктор не станет брать в голову её опоздание, но тем не менее терпеть не могла заставлять людей ждать.