Что хорошего в случайной связи?

Только секс, которым я так давно не занималась. Двадцать девять дней. Целых двадцать девять дней…

Будь я одинокой, это не казалось бы странным. А у меня был молодой человек: он жил в моей квартире и спал в моей постели. От этого цифра выглядела особенно внушительно.

На экране компьютера светился заголовок: «Десять причин найти парня на одну ночь», в голове – пустота. «Неужели слова надо мной издеваются?» – думала я, тупо смотря на монитор. Самая большая проблема заключалась в том, что тема мне совершенно не нравилась, и не то что десять, но и пять причин подобрать не получалось.

Дурацкую статью о прелестях случайных связей и читать бы не захотелось, а мне нужно ее написать!

Итак, день номер тридцать. Я начинала беспокоиться, а задание начальницы понемногу толкало в бездну отчаяния.

– Со мной все в порядке? – едва появившись на работе, прошептала я через перегородку. – Должно же быть что-то не так, если бойфренд упорно отказывается со мной спать!

– Нет, это вряд ли, – точно в соответствии с моими ожиданиями ответила Уэнди. – Вопрос скорее, что не так с Томом. С каких пор американцы мужского пола стали отказываться от секса?

Пожалуй, она права.

– Вот так-так… – пробормотала я.

Наверняка вы считаете меня сумасшедшей. Половина девушек Америки ради завтрака с Коулом Бранноном готовы сделать невозможное.

Пару лет назад и я бы умирала от радости. Увы, эйфория осталась в до-«Стилевой» эпохе. Тогда не приходилось каждый месяц брать интервью по заданию редакции. Магия исчезла, а знаменитости оказались гораздо зауряднее, чем видится издали. Чаще всего я просто сижу за одним столом с актером, актрисой или рок-звездой и выслушиваю откровенно глупый монолог о бедах Америки. Боже, да разве мне интересно, что думает Лив Тайлер о политике, как Кайли Дейн борется с комплексами или почему Вайнона Райдер не виновата в том, что воровала в магазине?!

Впрочем, беседы далеко не всегда бывают неприятными. Все эти Лив, Кайли и Вайноны могут быть довольно милыми, только обычно это случается после месячных переговоров с их пресс-секретарями, по семь раз переносящими дату и проводящими подробный инструктаж на тему:

«Что можно и что нельзя брать на встречу со звездой». В общем, когда доходит до самого интервью, которое в последний момент из двухчасового обеда превращается в сорокапятиминутный кофе-брейк, я, как правило, нахожусь на грани нервного срыва. Ничего страшного: наклеиваю дежурную улыбку, задаю соответствующие духу «Стиля» вопросы, и читатели получают очерк о любимой знаменитости.

А потом возвращаюсь к реальности. Со звездой можно выпить кофе в модном, жутко дорогом кафе, посмеяться над малиновым шербетом, погрустить над капуччино, но потом они уходят своей дорогой, а я – своей, и пути наши вряд ли пересекутся снова. После работы я побегу на распродажу в «Гэп», а их одежду по спецзаказу будет создавать лично Джорджо Армани, растянувшись у бассейна на огромной вилле у озера Комо. Я боюсь навсегда остаться одна, если Том меня бросит, а знаменитые девушки боятся, что не смогут выбрать между Томом Крузом, Лео Ди Каприо и Эштоном Катчером, когда наскучит нынешний бойфренд. Я ночами не сплю, если аренда старенькой квартирки обходится больше чем в тысячу долларов, а они не задумываясь тратят миллионы на особняки в Беверли-Хиллз и пентхаусы на Манхэттене.

Вотеле «Риц» на Сентрал-парк-саут я была без четверти десять – за пятнадцать минут до завтрака с самым сексуальным парнем Голливуда. Протерев глаза, я ждала его у входа в «Ателье», один из самых шикарных ресторанов Нью-Йорка. «Шикарный» в моем понимании – «вычурный», «показной», «впечатляющий»…

Немного странно, что Коул Браннон решил встретиться в таком месте. Но кто знает звезд? Вдруг простой паренек из Бостона превратился в богача с Верхнего Ист-Сайда, который жить не может без икры? Да, пожалуй, все так и было. Чувствуя себя не в своей тарелке, я смущенно смотрела на бесконечный парад эксклюзивных моделей от «Гальяно», «Гуччи» и «Москино».

Ненавижу есть вместе со звездами. Со стороны очень похоже на сказку: завтракаю, обедаю и ужинаю в ресторанах, которые мне не по карману. Как только, опоздав минут на двадцать, знаменитость вплывает в зал, нередко в сопровождении стилиста, пресс-секретаря и личного помощника, наш столик тут же становится центром всеобщего внимания, сияющим ядром отдельной солнечной системы. Все остальные посетители будут мне завидовать и удивляться: что делает эта ничем не приметная девушка в компании Джулии Роберте, Пэрис Хилтон или Гвен Стефани?

[5]

А потом начнутся мои безрезультатные попытки завязать разговор. Безрезультатные, потому что приглашенный актер, певица или модель не только о вопросах, даже о моем существовании позабудет. Вместо того чтобы смотреть в глаза и пытаться вникнуть в суть беседы, звезда будет корчить из себя Юлия Цезаря: оглядывать ресторан, ловя восторженные взгляды фанатов, каждые пять минут смотреть на пейджер и мобильный, потягивать шампанское, шептаться с пресс-секретарем и помощником, причем все это одновременно.

Так что завтрак с великолепным Коулом Бранноном не вселял в меня должного оптимизма. Я нисколько не сомневалась, что он: а) опоздает; б) явится в сопровождении большого количества людей и, возможно, с моделькой, с которой кувыркался накануне ночью; в) придет с похмелья либо будет угрюмо сидеть, не удосуживаясь отвечать на вопросы; г) целое интервью проскучает, любуясь своим отражением в ложках, »блестящих подносах и сияющих графинах, которые подают официанты.

Через два часа я уже возвращалась в редакцию, тщетно пытаясь избавиться от густого румянца. Итак, я сумела сохранить профессионализм до конца интервью, во время которого Коул с воодушевлением рассказал мне обо всей своей жизни: от детских воспоминаний о том, как папа учил его готовить, до первых неуверенных шагов в кинематографе во время обучения в Бостонском колледже, дружбы с четырехлетним племянником Николасом и нового фильма «Прощай навсегда», который выйдет на экраны в День труда.

Это интервью очень отличалось от тех, что мне доводилось брать. Обычно певцы и актеры пресыщены общением с прессой, и, какие бы интересные вопросы я ни задавала, неизменно получала трафаретно-шаблонные ответы, заученные наизусть благодаря многократному повторению. С Коулом все было иначе.

Как искренне и заразительно он смеялся! Когда я отвечала на шутку, у него вокруг глаз появлялись лучики морщинок. Временами он непритворно робел. Во время разговора актер не сводил с меня взора, а ведь многие знаменитости стреляют глазками по залу, считая, что удостаивать вниманием журналистку совершенно не нужно. В порыве откровенности Коул даже пожаловался на фанатов: порой они бывают слишком назойливыми.

– Знаешь, я ничего против них не имею. Это же прекрасно, когда ты нравишься совершенно незнакомым людям! Всегда даю автографы, а если есть время – болтаю. Но некоторые из них, особенно девушки, явно перегибают палку: увидят меня в супермаркете и идут следом, хихикают, пальцем показывают. Представляешь, как мне неловко? Что делать в такой ситуации? Дать автограф? Проигнорировать? Постоянно мучаюсь, не зная, на что решиться.

В общем, Коул Браннон был настоящим. Ни видимости, ни притворства – ничего напускного. Он не играл заученную роль, как делают многие, словно забыв, что находятся не на съемочной площадке. Да, ничего подобного я не ожидала.

Где-то далеко надрывался телефон. Взял бы кто-нибудь трубку!.. От любого резкого звука тупая пульсирующая боль в затылке становилась еще сильнее и ужаснее. Попробовала открыть глаза, но даже тонкая полоска серого утреннего света, словно ножом, резала мою бедную голову.

– Том! – пробормотала я. – Возьми трубку!

Ответа не последовало, но трезвон прекратился. Глухо застонав, я откинулась на подушки. Хотелось только одного: забыться, провалиться в бархатную тьму, чтобы голова не гудела, точно по ней ударяли бейсбольными битами.

Тщетно пытаясь закрыться от всепроникающих солнечных лучей, я натянула простыню на лицо. Брр, как холодно! Подавив наступающую тошноту, попыталась нащупать ватное одеяло. Странно, даже на полу у кровати нет…

– Том! – застонала я, чувствуя, как от каждого произнесенного звука сжимается желудок, а мозг пронзает раскаленная игла. – Том, где одеяло? Мне холодно!

Через несколько минут я уже ловила машину на Парк-авеню и тщетно пыталась успокоиться. Мне всегда кажется, из восьмимиллионного населения Нью-Йорка семь с половиной пользуются такси одновременно со мной. Сегодняшний день исключением не стал: я отчаянно махала рукой, пытаясь привлечь внимание невосприимчивых водителей. Уже решила спуститься в метро, когда ехавший по третьей полосе таксист совершил почти смертельный трюк: скрипя шинами, срезал к тротуару и затормозил в каких-то сантиметрах от моих ног. Я распахнула заднюю дверцу.

– Угол Второй улицы и Второй авеню, – проговорила я, падая на заднее сиденье. – И пожалуйста, быстрее.

Водитель молча кивнул, медленно отъехал от тротуара и, влившись в почти неподвижный поток транспорта, встал на светофоре. Закрыв глаза, я откинулась на спинку сиденья, мечтая, чтобы скорее загорелся зеленый и мы поехали.

Но похоже, в эти выходные небеса не слышали моих просьб.

В окошко постучали. Насмерть перепуганная, я открыла глаза: последние двадцать четыре часа прошли на редкость неудачно, да и нормальные люди посреди Манхэттена в машину не ломятся. В голове ужасным калейдоскопом закружились всевозможные ситуации: психопат с ножом, грабитель в лыжной маске, наркоман с пушкой за пазухой…

Я сидела одна в своем кабинетике и безучастно смотрела на монитор. Глаза уже в сотый раз пробегали до боли знакомые слова. Я прекрасно знала, что нужно отредактировать статью о Коуле Бранноне, но сосредоточиться не получалось. Поджилки тряслись при одной мысли, как Сидра преподнесет пикантную новость о том, что обнаружила Коула в моей квартире. И именно ее назначили готовить к печати мою статью.

Может, отдать материал кому-нибудь другому? Придется объяснять почему… Если подумать, что плохого Сидра может сделать со статьей?

В остальных кабинетах темно: работа по воскресеньям в мире глянцевых журналов – нонсенс. Но Маргарет дала так мало времени, что у меня просто нет другого выхода. К тому же, учитывая утренние события, я была почти уверена: в «Стиле» долго не задержусь. Стоит Сидре почирикать с шефиней, и меня с треском выгонят.

Я посмотрела на часы: с минуты на минуту должна подойти Уэнди. После ухода Коула мне наконец удалось с ней поговорить. Думаю, по моей интонации она догадалась, что случилась беда. Тяжело вздохнув, я подняла глаза на экран, на котором была открыта все та же страница: «Коул Браннон: Откровения первого красавца Голливуда». Броский заголовок будто кричал, призывая к действию, и я болезненно поморщилась.

Сидра ушла, унеся с собой все надежды безболезненно выйти из сложной ситуации (вместе с дизайнерской сумочкой Эстеллы Маррон), а я, поддавшись отчаянию, больше не могла любезничать с мальчиком. Не волновало ни то, что он самый желанный холостяк Голливуда, ни то, что фактически спас меня, а лишь одно: через несколько часов моя жизнь разрушится.

По иронии судьбы, подготовив к печати мой очерк о Коуле Бранноне, Сидра получила дополнительные очки в борьбе с Мейт за пост исполнительного директора. Утешало лишь то, что, боясь скомпрометировать себя и свои редакторские способности, она не посмеет безнадежно исковеркать статью. Нетрудно представить, какие страсти обуревают ее душу: очень хочется подложить мне свинью, а нельзя – подумают, что редактура испортила блестящий материал. Ее правку, которой, к счастью, оказалось совсем немного, я просмотрела к восьми вечера, а к девяти подписала статью. Это означало: утвержденный мной очерк о Коуле мог теперь появиться на страницах августовского номера. Слава богу, хоть что-то получилось нормально!

После почти бессонной ночи у Уэнди (отключилась в половине четвертого только для того, чтобы двумя часами позже проснуться в холодном поту: приснился кошмар с Томом и Эстеллой) я сходила домой переодеться и в семь утра, полная недобрых предчувствий, уже сидела в редакции. Не было ни малейших сомнений в том, что к полудню я окажусь на улице, прижимая к груди картонную коробку с личными вещами.

– С добрым утром, Клэр! – прокричала из своего кабинета Мейт, когда я робко опустилась на краешек стула.

– С добрым утром! – вяло помахала рукой я и, отвечая на улыбку, поняла, что наслаждаться ее уважением мне осталось всего несколько часов.

Мейт Таверас сумела подняться по карьерной лестнице «Стиля», потому что была хорошим автором, редактором и в любой ситуации могла сохранять профессионализм. До сегодняшнего дня я соответствовала ее высоким требованиям, но заведующая редакцией перестанет меня уважать в тот самый момент, как услышит новость Сидры.

– Как думаешь, что она затеяла? – спросила я Уэнди, принимаясь за салат.

Мы сидели в «Санкюлотах» – французском бистро на Западной Сорок шестой улице. Подруга чуть не силой затащила меня на праздничный ланч в честь увольнения, обернувшегося повышением.

– Сидра? – рассеянно пробормотала Уэнди: в тот момент ее вниманием безраздельно владел официант, которого, судя по бэджику, звали Жан Мишель. – Симпатичный, правда? – пробормотала она, подмигивая французу, когда тот случайно посмотрел в нашу сторону.

Застенчиво опустив глаза, парень отвернулся.

– Да, Сидра. – Я изо всех сил старалась не злиться. Можно было догадаться, что падкая на официантов подруга охотится даже во время бизнес-ланчей. – Уверена, она еще не все козыри выложила. От ее взгляда у меня до сих пор мурашки по коже!