Застигнутая в дороге проливным дождем, Дженет Литтон подбирает на шоссе молоденькую девушку. Юная Флора, наивная и ветреная, рассказывает ей, что сбежала от жестокого жениха, чтобы выйти замуж по любви. А вскоре Дженет арестовывает полиция – по обвинению в похищении.
Так героиня романа знакомится с Леоном де Астеном. Между ними чуть ли не с первого взгляда возникает страстное влечение. Однако Дженет уверена: он хочет сделать ее лишь своей любовницей, жениться же намерен на другой – из соображений выгоды. Поэтому она всеми силами борется со своим непрошеным чувством. А Леон, в общем-то, и не старается ее переубедить…
1
– Увы, мадемуазель, боюсь, я вынуждена отказаться от ваших услуг. – Мадам Флоримон, как всегда до предела светская и изысканная в шелковом платье с жемчужным отливом, философски развела руками. – Не думайте, будто я виню вас за глупое поведение моего мужа. Вы вели себя безупречно. Но вот мне следовало хорошенько подумать, прежде чем приводить в дом привлекательную молодую женщину. – Она помолчала, размышляя, как закончить этот неприятный разговор, и добавила: – По крайней мере, вы преподали месье Флоримону хороший урок. Возможно, он поймет, что не так неотразим, как ему кажется. Но при сложившихся обстоятельствах я, разумеется, не могу оставить вас здесь. И следующий дизайнер, сдается мне, будет мужчиной.
А все потому, что муж мадам, месье Флоримон, нравом отличался весьма распущенным – и руки привык распускать тоже. Юная англичанка, приехавшая из самого Лондона, чтобы привести обстановку дома в соответствие с последним словом европейской моды, показалась ему просто подарком судьбы.
Первые десять дней – десять неимоверно мучительных и тягостных дней – молодая женщина честно пыталась заниматься лишь прямыми своими обязанностями. Скольких трудов стоило ей игнорировать сальные взгляды и отпущенные вполголоса грязные намеки, на сколько всевозможных уловок и хитростей приходилось пускаться, лишь бы поменьше попадаться ему на глаза, решая все вопросы лично с мадам Флоримон.
А этот развратник так и норовил прижаться к ней где-нибудь в дверях или обнять всякий раз, как ему удавалось поймать ее одну. Слава Богу, хотя бы дверь ее спальни запиралась изнутри!
Но сегодня утром, застав англичанку одну в столовой, наглец не только пристал к ней с поцелуями, но и попытался залезть под юбку. Чаша терпения Дженет переполнилась! Взбешенная до предела, она плеснула на работодателя кофе – и в этот миг в столовую вошла мадам Флоримон.
2
Комнатка, куда отвели Дженет, была совсем крохотной и скудно обставленной. Одно-единственное высокое зарешеченное окошко, стол и пара-другая стульев. На столе стояли пластиковая бутылка минеральной воды и бумажный стаканчик.
Это чтобы я не попыталась перерезать себе вены осколками, подумала Дженет, кусая губы. По крайней мере, ее хотя бы не посадили в камеру – во всяком случае, пока. И, слава Богу, сняли наручники.
Полуденная жара превратила комнату в раскаленную печь, но молодую женщину бил озноб.
Двое хмурых полицейских начали задавать ей всякие предварительные вопросы. Дженет покорно назвала им свою фамилию, возраст, род занятий и причину пребывания во Франции. Они спросили, где она остановилась, и Дженет ответила, что в Париже.
А вот следующий вопрос заставил ее замяться – от нее потребовали имя и адрес хозяев, у которых она жила. Вряд ли чета Флоримонов имеет основания хорошо относиться к ней. Она прекрасно представляла сальную ухмылку, что расползется по физиономии месье при вести, что строптивая англичанка угодила за решетку. Но отказ отвечать был бы истолкован ей во вред. Пришлось говорить. Покончив с вопросами, полицейские ушли, оставив ее одну.
