При подготовке выхода в свет предыдущих романов С. Хасселя мы сочли необходимым комментировать исторические неточности, ошибки и измышления автора. Но в данном случае это представляется бессмысленным, поскольку объем текста примечаний рискует приблизиться к объему авторского текста. Поэтому ограничимся лишь общим пожеланием воспринимать роман не как мемуары (хотя многие события и лица, описываемые в данной книге, безусловно подлинные), а как чисто художественное произведение, предоставляющее широкое поле авторскому вымыслу. В частности, пытливому читателю не стоит принимать всерьез (тем более, на веру) описания Хасселем сцен, в которых фигурируют русские — как солдаты, так и гражданское население; массу неточностей, преувеличений и выдумок можно встретить также в «батальных» сценах, особенно связанных с применением танков. Впрочем, сам С. Хассель четко формулирует свою позицию: его романы являются «воплощением законного права автора использовать свободный полет фантазии»…

Порта довольно ржет и предлагает девушке место на гнилой скамье, где мы сидим.

Девушка смеется, смех ее звонко отзывается в лесу. Она стоит спиной к солнцу, мы видим ее тело силуэтом. Ее серая форменная юбка сшита из тонкой, прозрачной ткани. Нам хотелось бы. чтобы она всегда стояла там. Волосы у нее длинные, золотистые, как спелая пшеница.

Девушка не говорит по-немецки, и нам приходится объясняться с ней на странной смеси языков. Порта что-то говорит, — как утверждает, по-фински, но девушка его не понимает.

По реке идут всплески. Словно от громадных дождевых капель.

— Стреляют, — лаконично говорит Грегор. — Пустая трата времени.