Поздно вечером во время дежурства констебль обнаруживает тело местного богача Верекера, заколотого ножом. Но кто мог совершить жестокое преступление в патриархальной деревушке Эшли-Грин? Взбалмошная светская львица – сестра Верекера? Или брат – художник, остро нуждавшийся в деньгах? Или жених сестры, который боялся, что Верекер узнает о его растратах?
Суперинтендант полиции, которому поручено расследование, подозревает их всех…
© Georgette Rougier, 1935, 1936
© Школа перевода В. Баканова, 2015
© Издание на русском языке AST Publishers, 2015
Глава первая
Уже перевалило за полночь, и жители теснившихся вокруг треугольного сквера коттеджей давно спали. Ни в одном окне не горел свет, но в сапфировом небе сияла полная луна, заливая деревню бледным, холодным, словно блеск стали, светом. Деревья и дома отбрасывали причудливые, черные, как сажа, тени. В лунном свете все четко вырисовывалось, но было лишено красок дня, поэтому даже насосы на заправочной станции выглядели необычно.
Рядом со сквером стояла машина, фары ее отбрасывали два золотистых луча, мотор негромко работал. Одна дверца была распахнута. В тени громадного вяза возле автомобиля что-то зашевелилось, на лунный свет вышел человек, взглянул в одну сторону, потом в другую, словно боясь увидеть кого-то. После секундного колебания он быстро сел в машину и стал ее разворачивать, слегка заскрежетав шестернями. Бросив взгляд в сторону вяза на что-то, едва различимое в тени, водитель наконец развернулся и поехал в сторону Лондона. Шум мотора постепенно затих вдали, где-то поблизости тявкнула собака, и вновь наступила тишина.
По мере того как луна проплывала по небу, тень вяза укорачивалась, мертвенный свет, казалось, забирался под ветви и вскоре упал на ноги в лакированных штиблетах, неподвижно торчавшие из отверстий колодок. Когда лунный свет подобрался поближе, стала видна белая рубашка.
Примерно час спустя из-за пивной «Королевская голова» появился велосипедист. Констебль Диккенсон возвращался домой после ночного патрулирования. Теперь луна освещала колодки полностью. Посаженный в них джентльмен в вечернем костюме, очевидно, спал, тело его клонилось вперед, голова свешивалась на грудь. Вертя педали, констебль Диккенсон негромко насвистывал, но свист внезапно прекратился, переднее колесо велосипеда завиляло. Колодки представляли собой достопримечательность деревни Эшли-Грин, однако Диккенсон не мог припомнить, чтобы видел в них кого-нибудь. Зрелище удивило его. Напился вдрызг, подумал он. Приятель, похоже, ты стал жертвой чьей-то шутки.
Диккенсон слез с велосипеда, повел его за руль по траве и бережно прислонил к вязу. Человек на скамье не шевелился.
