Группа захвата

Хелемендик Сергей

Остросюжетный роман-хроника создает картину мира, в котором власть взяли патологические преступники, убийцы. В этом мире царит удушающий все человеческое страх, но в нем остались люди, сохранившие твердость духа и мужество… Это необычное повествование, неожиданным образом сочетающее черты детективного романа, философского очерка и страстной речи оратора. Это попытка найти глубинные причины взрыва насилия, поставившего русскую цивилизацию на грань гибели.

ЧАСТЬ I

В кабинете прокурора Волчанова я провел первый день. Отупев от чтения похожих, как близнецы, косноязычных протоколов, я вышел на улицу. Мне навстречу двигалась похоронная процессия. В гробу лежал мальчик лет пятнадцати, которого явно задушили. У него на шее были красновато-коричневые пятна, словно чьи-то пальцы сдавливали горло. За гробом шли пионеры в белых рубашках. Двое молодых людей в дорогих костюмах вели под руки мать. Она была совершенно пьяна и не держалась на ногах.

Подошел Волчанов и стал звать к себе ужинать. Я спросил, что произошло с мальчиком. Он понес какую-то чушь: пьяница-мать три дня назад напоила парня, и он задохнулся в подушке. Спал – и задохнулся в подушке.

– А пятна на шее? Он сам себя душил руками?

– Какие пятна?

– Пятна от удушья. На шее.

ЧАСТЬ II

На обед снова была яичница с жареной картошкой. Дедушка Гриша, по его собственному признанию, готовить не любил, о еде никогда не заботился и объяснял это особенностями своего мировоззрения.

– Я, собственно говоря, с детства был философ, – сообщил он мне на кухне, когда мы вместе чистили картошку. – Все это суета: тряпки, жратва… Хотя, конечно, когда жрать нечего… Помню, до войны, как середина месяца, так бежишь в ломбард. А там очередюга часов на восемь! Выстоишь, потом на эти деньги купишь буханку хлеба на рынке – и домой. Там дети голодные, глазки блестят… Как они этот хлеб встречали… «Папочка! Хороший! Хлебушка принес!» И все целовали меня. Кажется, никогда так не радовался я, как тогда. Было время… Хлеба нет, зато водка везде за гроши, считай, за бесценок – пей, хоть залейся!

До обеда учитель лежал у себя в комнате и, как он уверял нас потом, даже вздремнул, во что ни я, ни дедушка Гриша не поверили. Но к обеду учитель вышел в свежей рубашке, галстуке и жилете. Старик насмешливо посмотрел на него:

– Что это вы при параде! Что за праздник?

– Просто… Просто так.