Герцог Мстислав Волтанский стоял на краю поляны и наблюдал за ходом битвы. Маги ордена Единорогов держали оборону, но Драконники давили мощью. Мужчина на себе ощущал каждый удар, уносивший жизнь соплеменника. В воздухе слышался тошнотворный запах крови с примесью демонской магии. Военачальник корил себя за ту погоню, которая привела его солдат в ловушку. Ему не хватило прозорливости понять не случайность появления отряда врага на лесной дороге неподалёку от постов охраны. Это была не разведка, как показалось ему сначала, это — приманка. Решение преследовать пришло сразу. Он стеганул хлыстом коня по рёбрам и бросился вдогонку. Ратники последовали за своим предводителем.

Ветер стегал лицо. Боевой меч, покоившийся в заплечных ножнах больно бил по спине. Чужаки скакали во весь опор, но лошади Единорогов, окутанные магией, были быстрее. Лес поредел, и впереди замаячил просвет. Полянка. На открытой местности проще одержать победу, чем в древесной чаще. Какой он был самонадеянный болван! Как же он сейчас корил себя!

Когда войско Единорогов ворвалось на залитую солнцем площадку вслед за неприятелями, лошади под всадниками упали замертво. Мстислав был вышиблен из седла. Покатившись по невысокой траве, ему чудом удалось увернуться от камня, что лежал на поляне. Мужчина, вскочив на ноги, помчался вперёд к противоположной стороне лужайки, выхватывая из заплечных ножен меч. Отовсюду на поляну бежали Драконники. Яркие рубахи, цвета огня стекались красно-оранжевой тучей со всех сторон. Их эспадоны горели магическим бледно — зелёным огнём. Остановившись и встав в оборонительную стойку, герцог огляделся по сторонам. Соплеменники были рядом. Все. Это успокоило. Мстислав творил заклятие на свой меч, но оно будто стекало с тусклой стали. Посмотрев по сторонам, он понял, что его собратья, пытались сделать подобное, но тщетно. Осознание бессилия защитных амулетов и блокирования магии чужими заклинаниями, болью пронзало сердце. Рассчитывать приходилось только на свои человеческие силы, а это верная гибель.

Атака врага была стремительной и жестокой. Окружив бойцов Волтанского, противники с двух сторон устремились в центр обороны Единорогов. Укрепление пало за считанные секунды, и войско разделилось на две части. Оба окружения бились не на жизнь, а на смерть, но перевес остался на стороне неприятеля.

— Сдавайтесь! — кричал мужчина в тёмно-синей рубахе. — Я приказываю вам сдаться! Я — Мирэль из ордена "Красной змеи" приказываю сложить оружие!

Утренний лес был окутан серо-голубой дымкой. Листья на ветках деревьев являли миру свои зелёные глянцевые лица, омытые ночным дождём. Жуки, спрятавшиеся в своих укрытиях во время ненастья, совершали прогулку по влажным изумрудным травинкам. Ветер ленился разгонять тучи, и они застилали небо дымчатым покрывалом. Беспросветное серое марево тумана гасило палитру природы, смешав истинные тона с тусклым колером тени. Запахи стремились занять главенствующее положение, на фоне блеклости зрительной красы, и одурманивали своей поспешной силой и одновременной лёгкостью. Именно в такой унылый день ведьма по имени Матрёна обнаружила возле крыльца своего дома чуть живую девочку. В то утро она собиралась пойти на работу в Университет "Прикладной магии", где преподавала "Травоведение и целительство". Женщина занесла ребёнка в дом и положила на кровать, чтобы осмотреть. Ей хватило пяти минут понять причины недуга. Ведунья сбегала за водой к колодцу и, пропустив её через прозрачное заговорённое сито, принялась читать заклинания. Обтирая кожу водой, и окуривая травами, она взывала к той магии, которая присуща только ведьмам, и молила волшебство естества. Бисеринки пота появлялись на лбу чародейки, но она продолжала произносить слова, древнего языка, взывая к силе, которая дарила жизнь.

Её сестра Марьяна в то время была в городе людей, где трудилась хирургом в обычной больнице. Вечером она вернулась домой и, не успев захлопнуть портал, которым пользовалась для перемещения на службу и обратно, увидела свою родственницу, занимающуюся врачеванием. Женщина моментально оценила ситуацию и поспешила присоединиться, взяв сестру за руки, тем самым создав замкнутость ворожбе. Энергия волхования пульсировала между руками ведьм, но они продолжали монотонно читать заговор. Воздух казался разряженным, как от надвигающейся грозы. Марево, воцарившееся в комнате, вытесняло из тела лежащей на кровати девочки недуг, и питало энергией мощи. Они бились за жизнь крохи три дня.

Первое, что увидела малышка, когда опомнилась — это подшитый деревянными досками потолок, с ползущей по нему осой. Девочка глубоко вздохнула и попробовала что-нибудь сказать. Из горла вырывался только сип. Новые попытки заканчивались неудачей.

— Ой, малютка очнулась, — тёплый женский голос разрушил тишину. К кровати, на которой лежала девочка, подошла женщина и склонилась над ней. Черные брови и карие глаза контрастировали с белой кожей и льняного цвета волосами. Мимические морщины вокруг глаз едва наметились.

— Я сейчас настоя тебе дам, деточка, вмиг заговоришь. Он у меня знатный. Рецепт приготовления из уст в уста передавался из поколения в поколение. Пей доченька, пей.