Небольшой замок Ля Вистул, расположенный на побережье Средиземного моря, украшенный множеством башенок, зубцов, балконов и лоджий, которые прекрасно можно было разглядеть даже при скупом лунном свете, казался сказочным. Всего два километра отделяло замок от пляжа с мелким белоснежным песком, от грохота прибоя и лунных бликов на воде.

Незаметно с юга приползла сплошная лавина облаков и закрыла собой луну. Часа через полтора плотная облачность повисла над побережьем, внося сильные помехи в радиопереговоры. Где-то вдалеке еле слышно гремело.

Но даже этой темной ночью английские миноносцы на большой скорости курсировали вдоль южнофранцузского побережья, держась друг от друга на расстоянии десяти морских миль, не замеченные немецкими наблюдателями, укрывшимися за толстыми бетонными стенами убежищ или же во временных укрытиях. С помощью приборов ночного видения англичане провели целую серию снимков побережья с оборонительными сооружениями, довольно быстро расшифровали их, а результаты разведки направили своему командованию на остров Мальта и в Гибралтар.

Лейтенант Хинрих Тиль, командир штабной батареи, вышел подышать воздухом на полукруглую террасу замка. Из-за тяжелой парчовой занавеси, которой были задернуты окна и двери, доносились звуки «Ла паломы» и приглушенное шарканье по паркету армейских сапог и ботинок. Обер-лейтенант Людвиг Эйзельт, бывший до войны неплохим концертирующим пианистом, играл на рояле. Правда, перед этим его довольно долго пришлось упрашивать всем собравшимся. Танго и фокстроты он перемежал отрывками из Бетховена и Листа.

Лейтенант вытер потное лицо платком. Волосы прилипли ко лбу, хотя он протанцевал всего лишь один танец. Его партнершей была хорошенькая белокурая Мартина с отсутствующим взглядом темно-серых глаз, которые так понравились Хинриху. Было это 27 мая 1944 года. Вряд ли можно было придумать для этого субботнего вечера что-нибудь лучше, чем офицерскую вечеринку с веселыми и жадными до впечатлений военными телефонистками, приехавшими по сему случаю из Нарбонна.

— А почему вы, собственно говоря, не хотите стать офицером? — строго спросил унтер-офицера Вольфа Баумерта, глядя на него искоса, командир тяжелого артиллерийского дивизиона РГК майор Пфайлер.

Как только проехали Беновиль, машина пошла быстрее: вокруг лежала широкая равнина без единого деревца, и лишь на горизонте виднелись колокольни двух соборов, находившихся в Кане по соседству.

— До сих пор от меня этого никто не требовал — ни на Восточном фронте, ни здесь, пока вы, господин майор, не приняли дивизиона. — Баумерт недоуменно пожал плечами. — Да еще неизвестно, подойду ли я для этого?

Зеленоглазый обер-ефрейтор Бернрайтер, сидевший за баранкой, выжал до конца педаль газа. Дорога была великолепная, асфальтированная, не нравилось водителю только небо: слишком уж оно было мирным и безоблачным. Вражеские истребители-бомбардировщики могли внезапно появиться в любой момент, вынырнув со стороны солнца на большой скорости, ведя огонь из пушек и пулеметов по всему, что двигалось и шевелилось. Немецкие истребители в такие моменты обычно оказывались занятыми где-нибудь в другом месте.

— У вас имеется боевой опыт, вы неплохо зарекомендовали себя на Восточном фронте. Награждены Железным крестом первого класса. Чудак вы! Да что же еще нужно для того, чтобы вас безо всякой проволочки зачислили на курсы офицеров?

— Слушаюсь, господин генерал, я непременно передам господину командующему военным округом ваш привет и наши пожелания.

В трубке что-то затрещало, и лишь потом послышался ответ.

— Покорно благодарю, господин генерал.

Капитан Хассо фон Грапентин, начальник штаба полка, которым командовал подполковник Мойзель, положив трубку на рычаг аппарата, подошел к карте, висевшей на стене, на которой маленькими флажками были обозначены огневые позиции артиллерийских полков и подразделений береговой артиллерии. Взгляд капитана скользнул по линии побережья, достиг испанской границы и проследовал дальше через Пор-Вандр, Коллиур, Перпиньян, затем гладкую песчаную косу к Порт-ла-Нувель, где на мелководье почти уже два тысячелетия стояла старая римская башня. А дальше — город Нарбонн, где находился штаб дивизии, командиром которой был не кто иной, как генерал-майор Карл Фридрих Круземарк, у которого Грапентин только что отпросился по телефону съездить по служебным делам на три дня в Париж.

Из Нарбонна в Курсан вело прямое, будто прочерченное по линейке, шоссе, перерезанное в двух местах метровыми противотанковыми препятствиями с двумя узкими «окнами» для проезда машин.

Передав приказы девушке-делопроизводителю, гауптвахтмайстер штабной батареи Тони Кемпен зашел к Рорбеку. На службе приходится оказывать друг другу разные услуги. Особенно у этого Ганса Рорбека — всегда какие-нибудь просьбы.

Сейчас, когда все офицеры уехали в штаб полка на командно-штабные учения, ничто не должно было помешать Рорбеку съездить на свидание. Прежде всего, разумеется, необходимо разделаться с бумагами. Ну да он их попросит отправить Тони Кемпена из Шварцвальда, который слов на ветер не бросает: уж если он что пообещает, то обязательно выполнит.

Ганс Рорбек сел в небольшую машину и поехал. Удивительно, до чего здорово все складывалось: у Мартины сегодня весь день свободный, учение продлится до самого вечера, значит, даже Альтдерфер и тот не сможет помешать им.

Часовой, стоявший перед штабом дивизии, молодцевато отдал честь. Какой-то обер-лейтенант, небрежно коснувшись козырька фуражки, исчез за дверью отеля.

Радиотехник свернул в боковую улицу. Через несколько минут на тротуаре показалась Мартина Баумерт в форменном берете с кокардой. В одной руке она держала полевую сумку, в другой — конверт.