Это срочный вызов, подумал Рамон Вильальба. Сидя верхом на горячем жеребце по кличке Пассо Фино, он нахмурился и охватил взглядом безбрежную зеленую сельву, в которой паслись несколько тысяч голов крупного рогатого скота.

Все они находились в его единоличной собственности. Животных явно не волновало, что их владелец снова собирается взойти на борт самолета, принадлежащего его компании в Буэнос-Айресе, и направиться в Лондон.

В последнее время отец редко вызывает его. В конце концов, Рамону тридцать два года и он уже давно стал взрослым. Так что дело, должно быть, важное и мешкать нельзя.

На мгновение он ощутил смутное беспокойство. Не вызывают ли его по причине ухудшения здоровья одного из родителей? Нет, этого не может быть. Мать, с которой у него удивительно близкие, доверительные отношения, не стала бы ничего скрывать от него. Не теряя времени, Рамон пустил коня в галоп и через некоторое время увидел изящные очертания своей гасиенды. Заходящее солнце окрашивало древние глинобитные стены в красновато-коричневые тона. Вскоре Хуанито, слуга, уже упаковывал чемоданы своего хозяина.

Двадцать четыре часа спустя Рамон прибыл в дом своей семьи на Итон-Сквер. Он сидел в кабинете отца, пытаясь осознать значение того, что только что услышал.

Бракосочетание, состоявшееся в Лондоне, в церкви Святого Якова, произошло в узком семейном кругу две недели спустя. Свадьбу тихо отпраздновали в доме дона Родриго на Честер-Сквер.

Церемония прошла для Нены как в тумане. Видя, как день за днем угасает дон Родриго, она не чувствовала ничего, кроме мучительной боли, и не задумывалась о будущей жизни с мужчиной, который вызывал у нее глубочайшее презрение.

— С тобой все в порядке? — тихо спросил Рамон, дотронувшись до ее руки, когда они вошли в холл.

Нена положила на стол букет и позволила дворецкому снять с нее накидку.

— Я чувствую себя прекрасно, — холодно ответила она.