Советская милиция была создана сразу же после победы Великого Октября. Это вызывалось необходимостью охраны революционного порядка, пресечения посягательств со стороны свергнутых классов на завоеванные в боях социальные и политические нрава трудящихся. Уже на третий день существования Республики Советов было принято постановление Народного комиссариата внутренних дел «О создании рабоче-крестьянской милиции», в котором говорилось:

12 октября 1918 года Народный комиссариат внутренних дел издал инструкцию, в которой подчеркивалось, что

В мае 1919 года В. И. Ленин подписал декрет СНК РСФСР «О советской рабоче-крестьянской милиции», а в 1920-м ВЦИК утвердил первое положение «О рабоче-крестьянской милиции».

Подмосковная милиция с первых дней своего существования выполняла функции вооруженной охраны общества, обеспечивая социалистический правопорядок.

Уже в первые годы Советской власти она с честью несла свою многотрудную службу. В ее рядах было немало беспредельно преданных Коммунистической партии бойцов. Их отличали высокая сознательность, большая любовь к людям — строителям новой жизни и революционная ненависть ко всему, что метало спокойному созидательному труду.

В подмосковном городе Наро-Фоминске и сейчас хорошо знают имя Василия Андреевича Дегтярева — одного из первых начальников местной милиции. 24-летний рабочий по заданию уездного комитета большевиков возглавил борьбу против бандитов и налетчиков, самогонщиков и спекулянтов. Не хватало знаний, не было опыта, но была жгучая ненависть к врагам революции, к контрреволюционному отребью и их пособникам; было страстное желание отстоять новую жизнь, новый порядок.

В уезде с помощью милиции национализировали землю, частные промышленные и торговые предприятия. В те трудные годы милиция не только обеспечивала революционный порядок, но и активно боролась с голодом и разрухой. Молодой начальник милиции во главе продовольственного отряда выехал в Сибирь и доставил оттуда в Наро-Фоминск 30 вагонов зерна.

Василию Андреевичу посчастливилось услышать выступление В. И. Ленина. Слова вождя он запомнил на всю жизнь.

Окончилась гражданская война. Вместе с разрухой, вместе с революционными гимнами молодая республика принимала на руки беспризорных детей. В те годы родилась тяжелая недетская песня: «Позабыт, позаброшен с молодых юных лет, я остался сиротою…»

Лучших своих людей, с «холодной головой, горячим сердцем и чистыми руками», партия направляла спасать и воспитывать детей. Хлеба нет. Топлива нет. Одежды нет. Для детей остались только игрушки: стреляные патронные гильзы. Чего-чего, а этого хватало.

…Подмосковный городок Пушкино. Ночь. Дождь. На столе начальника отделения милиции коптит щедро выкрученный фитиль керосиновой лампы. Тесно сгрудились над столом сотрудники. Каждому хочется прочитать, потрогать маленькую бумажку с печатью и размашистой резолюцией. Начальнику отделения Борису Конрадовичу Домбровскому удалось выцарапать для Пушкинского детского дома ордер на получение полутора пудов жиров. Москва дала.

Капала вода с кавалерийской шинели Домбровского, с кожанок и телогреек милиционеров. Никто этого не замечал: давно уж не было такой радости.

Потом успокоились, разделись, развесили на просушку свою одежонку (в то время у работников милиции формы не было) и стали мечтать. Ну что же, пока хоть жиры детям дали, потом, может, уголек дадут, там, глядишь, какую-нибудь «реквизированную буржуазную роялю» подкинут. А вдруг в их Пушкинском детдоме окажутся таланты?..

Осенние дни сорок первого года. Пожарище войны тянет свои щупальца на восток. Враг рвется к Москве.

В ту грозную осень никто не мог сказать, где мы остановим немецко-фашистских захватчиков. И только в одном не сомневались советские люди — в том, что враг будет разгромлен.

В эти дни к райкому партии непрерывным потоком шли клинчане, записывались в партизанский отряд. Мирный, зеленый, приветливый Клин притих, насторожился. Все чаще и чаще раздавались протяжные звуки сирены, возвещавшие о воздушном налете. На улицах появились противотанковые ежи, на стенах домов плакаты: «Родина-мать зовет!»

В Клинский отдел НКВД из управления пришло распоряжение:

До поступления в органы милиции я работал в Донбассе, на шахте имени Ильича, механиком. С милицией познакомился, когда меня выдвинули командиром добровольной народной дружины. Здесь и зародилась мысль посвятить свою жизнь службе порядка.

Я уже носил форму, но все еще не мог для себя окончательно решить: правильно ли поступил? Будет ли мой труд в милиции так же нужен и полезен обществу, как на шахте? Даже с братом на эту тему поспорил. Он токарь и доказывал, что рабочий — самое почетное звание, материальные ценности, мол, создает. Милиция же необходима только на крайний случай. С братом тогда я не согласился, конечно. И весь более чем десятилетний опыт работы убедил меня в том, что служба наша — дело не менее важное, чем работа у станка.

Сколько помнится людей, сколько судеб! Обо всех не рассказать. Но истории некоторых из них поучительны.

Одно время я работал участковым. А в поселке жил паренек шестнадцати лет, хулиган из хулиганов. Валя Устинкин по кличке «Маркиз». Дня не пройдет, чтобы не подрался. Арестовали Устинкина однажды на 15 суток, а он к девчонке на именины сбежал и драку учинил. Встал вопрос об уголовном деле. А я Устинкина уже знал немного, и жалко мне его стало. Рос без отца парень, а мать с ним не справлялась. Неделю ходил я по кабинетам и выпросил Устинкина к себе на поруки. Больше года я с ним, как с ребенком, возился. И на работу устраивал, и домой к нему ходил, и к себе вызывал. Перестал было Маркиз хулиганить. Только раз дошло до меня известие, что Валька опять подрался. Вызываю его в отдел, ругаю, а он в ответ:

— Дядя Саша, а я не на твоем участке ребят бил, я их на нейтральной территории.