Беспощадное солнце царило над прериями. Выжженная до красноты равнина напоминала дьявольскую сковороду, окаймленную на горизонте острыми скалами с застрявшими между ними клочьями облаков.

Одинокий путник подремывал в седле, сдвинув на глаза запыленную шляпу. Приклад винчестера, окованный сталью, покачивался в потертом кожаном чехле у колена. Металлический блеск беспокоил лошадь, слепил ее, и она тревожно всхрапывала.

Но что это? В завывание ветра вплелось нечто угрожающее. Погоня?! Лошадь медленно подняла голову и вдруг громко заржала:

— Тимка, выходи-и-и!!

Тема подскочил на кровати, выныривая из сна, и вновь услышал истошный крик:

Путем наводящих вопросов друзья выяснили обстоятельства дела.

Любопытный Холмс, как только его вывели на первую прогулку, исследовал все закоулки двора. Особенно его привлекла мемориальная дворянская усадьба. Он тщательно обнюхал деревянные углы дома, где оставили свои следы в истории сотни собак, начиная со времен крепостного права.

Там отметились поджарые барские гончие и дворницкие Муму, модные в свое время немецкие овчарки-ищейки, частенько навещавшие по ночам эти дома со своими суровыми хозяевами в кожаных куртках и синих галифе. Потом их сменили тысячедолларовые питбультерьеры, мастино неаполитано и другие представители нового собачьего племени.

Пока Холмс исследовал кусты сирени возле усадьбы, девочка беседовала со своей подружкой Первухиной из соседнего дома, которая выгуливала карликового пинчера. Они увлеклись разговорами, а когда Первухина ушла, оказалось, что плюшевый Холмс исчез!

— Запиши фамилию подружки! — бросил Теме Лешка. — Мы ее допросим. Может, выяснится, что она замешана в деле…