Этот день начался как обычно, вроде бы ничто не предвещало крутого изменения моей жизни. Проснулся я утром с помощью нашей собаки, метиса спаниеля с «носорогом» Боба, когда он мокрый и холодный, прибежал с утренней прогулки, и забрался под одеяло. Моментальное пробуждение было обеспеченно. Я, чертыхаясь встал, проделал все процедуры нужные моему двадцатилетнему организму в десять часов утра, позавтракал, на сегодня у меня не было запланировано никаких важных дел, и я решил посвятить первую половину дня грибной охоте. Из антресолей достал старую дедовскую корзинку, и дедовский нож Боуи, дед его поменял у одного американца на финку ещё в Берлине. Меня всегда притягивал этот нож, когда я был маленький мне вообще, казалось, что это маленький меч. Этот нож был на все случаи жизни, его можно было использовать вместо маленького топорика, рубить ветки. Да, грибы им срезать немного неудобно, но за несколько лет практики, я это совершенно перестал замечать. Надел сапоги и плащ-дождевик, бросил в карман пачку сигарет, мобильник и вышел из квартиры.

Погода сегодня явно не задалась. Было относительно прохладно, и вдобавок моросил настырный дождик. Где-то, через час, я наконец-то дошёл до леса. В лесу же было ещё хуже, даже дождевик не очень спасал от падающих капель с веток деревьев. Побродив немного о кромку леса, решил двинуться по тропинке за делянку вглубь леса. В лесу время летит незаметно, особенно когда грибы попадаются один за другим, почувствовав, что ноги уже гудят от ходьбы достал телефон и глянул время, немного удивился: оказалось, что уже прошло больше шести часов. Корзинка с пакетом были набраны отборных боровиков. Решил идти домой, поглядел на окружающий меня лес, пошёл назад. Где-то через триста метров вышел на лесную дорогу, всю заросшую от времени, прикинул направление и зашагал направо. Не знаю, сколько прошёл, но просвета впереди не видел, остановился и достал телефон, как назло заряд батарейки оказался на нуле. А ведь хотел вчера вечером поставить на зарядку, посмотрел на небо, солнце еле угадывалось за тучами, но судя по нему, до темноты оставалось ещё часа четыре. Подумал и решил шагать дальше, надеясь, что дорога куда-нибудь да приведёт. Через несколько километров я дошёл до тупика, дорога прерывалась у полуразвалившейся будки. Будка, наверное, осталась ещё с тех времен, когда здесь воевали с фашистами, ни тропинок, ни дороги дальше не было, а идти обратно не хотелось. Подумал и решил, что надо идти направо сквозь лес, хорошо хоть дождик больше не донимал.

Не знаю, сколько я времени так шёл, но в сознание начала подкрадываться лёгкая паника. Бросил уже грибы, чтобы не нагружать ещё и руки, и начал передвигаться то пробежкой, то шагом. По внутренним ощущениям прошло уже больше половины дня, как я блуждаю по лесу. На пути попался неширокий ручей, присел возле него отдохнуть и утолить жажду. Просидев около часа, я встал и двинулся дальше, местность вокруг становилась всё глуше и глуше, совсем исчезли сосны и начал преобладать еловый лес с вкраплениями берёз. Есть хотелось неимоверно, открыл пачку сигарет поглядел, и подвёл неутешительный итог: осталось всего пять сигареток. Очень долго прикуривался, руки выдавали дрожь, немного успокоился, хотя в надвигающихся сумерках развитое воображение в каждой тени видело то волка, то ещё какую-нибудь тварь. Чем больше темнело, тем больше я цеплялся за ветки, и корни пока шёл, решил искать место для ночёвки в лесу. Нашёл более-менее сухие сучья деревьев, ножом срезал бересту и остановился на небольшом свободном от деревьев пятачке. Развел костёр, поначалу он сильно дымил, но потом разгорелся, сломал тонкий прутик и насадил на него несколько белых грибов, что нашёл рядом с полянкой. Есть хотелось до жути, возникло ощущение, что желудок прилип к позвоночнику, кое-как обжарил на огне грибы и через силу съел их, потом наломал елового лапника, положил его рядом с костром и сверху постелил свой дождевик, всё импровизированная постель готова. Лёг у костра, и долго на него смотрел думая о том, что, наверное, родители меня уже начали искать. С этой оптимистичной мыслей я не заметил, как уснул.

Среди ночи меня что-то разбудило, костёр уже прогорел, но угли ещё довольно ярко светились, но нарушителя моего сна видно не было. Осторожно и тихо в правую руку взял нож, а левой рукой резко толкнул небольшую кучу хвороста в костёр. Пламя резко вспыхнуло, и одновременно раздался душераздирающий рёв. Вспышка пламени осветила стоящего на задних лапах здоровенного медведя, по полянке поплыл едкий запах палёной шерсти. Медведь стоял и зажимал себе нос передними лапами, а его маленькие и злобные глаза искали своего обидчика. Вскочив на ноги и выставив перед собой нож, я так и застыл, видя за костром хозяина тайги, ноги отказались повиноваться, а внизу живота стал распространяться мертвенный холод. В первый раз я увидел так близко медведя и рассудок вместе со здравым смыслом, отказался предпринимать какие либо действия. Рот был широко открыт, но вместе с этим я не мог даже вздохнуть, так он и судорожно разевался как у рыбы на льду. Многие говорят, что в минуту смертельной опасности перед ними пролетает вся жизнь, но у меня не было никаких мыслей, я так и стоял, перед медведем выставив вперёд нож. Наверно мне попался самый драчливый медведь в лесу, потому что он не стал просто так стоять и рычать, а мгновенно встав на все четыре лапы, в обход костра бросился на меня. Я только и успел, как чуть-чуть повернуться в сторону атакующего зверя, после чего он опрокинул меня на землю. Последнее что я почувствовал это боль в руке и теплую жидкость на груди.

Когда с улицы через форточку начали доноситься крики и смех, я закрыл книжку, положил её на стол и пошёл на кухню обедать. Мама учинила мне допрос, где я был и что делал, каким образом я порвал куртку. Я ей сказал полуправду, всё кроме того что на меня напал медведь заменив короткую схватку на вполне правдоподобное падение с горки. Мама у меня очень чуткий человек и в тоже время отходчивый, по её глазам я видел, что она мне не очень верит, но уже забыла об инциденте и радуется тому, что всё хорошо закончилось. Съев суп, я вдруг понял, что не наелся, хотя раньше мне хватало одной тарелки за глаза, налив добавки и быстро ее, съев, налил себе чаю и с очень толстым бутербродом пошёл обратно в комнату. Подходя к двери в комнату, услышал еле слышную мелодию звонка моего нового телефона. Взяв трубку, услышал радостный голос моего лучшего друга Сани:

— Эй, привет, ты как жив ещё там?! Как на счет сходить на рыбалку с ночёвкой? — оптимизму моего приятеля стоило позавидовать.

— Здорово, со мной всё нормально, но я не знаю, как отнесутся предки к твоей затее. Может быть, перенесём на завтра, пускай всё утрясётся, — ответил я и посмотрел на часы, время приближалось к двум часам дня.

— Хорошо, тогда давай сегодня вечером в гараж сходим, а то у меня движок на «шестёрке» забарахлил.

— Замётано, ровно в семь ноль - ноль у тебя в гараже, — выключил я трубку и убрал в карман джинсов.

Доехали до дома мы с ветерком, Саня почти всю дорогу выжимал сто-сто двадцать километров в час, уже к десяти часам утра я был дома. Открыв дверь в прихожую, я скинул с себя лишние вещи и пошёл в душ, немного сполоснувшись, я насухо вытерся и переоделся в чистую одежду. Потом зашёл на кухню, мама и младший брат были уже там, отец, наверное, уже был на работе.

— Всем доброе утро. — Сказал я и налив себе горячего чая, сел за стол. — Ну, что братишка, готов к учебным трудностям?

— Да я ещё лучше тебя учиться буду, не то, что ты, одиннадцать классов закончить и всё, а потом в армию ушёл, где тебе остатки мозгов выбили. — Брат у меня с того момента как научился членораздельно говорить, так и лучился остроумием.

— Ну и что, теперь хоть ты поддержишь авторитет семьи Бероевых, поступишь в какой-нибудь университет, короче будешь примерным пай-мальчиком. — Я допил чай, встал из-за стола, вышел в прихожую, взял ключи отцовской десятки, оставленные мне по такому случаю. — Мам, я пойду пока машину из гаража выгоню, а как подъеду, посигналю. Хорошо?

— Хорошо Миша, я пока Игоря одену и возьму деньги, как подъедешь, мы будем готовы. — И начала собирать со стола посуду.

В восемь ноль-ноль закукарекал будильник, сегодня была моя очередь выгуливать Боба, я поднялся с кровати, позёвывая на ходу сходил в туалет, потом в ванную. Мама уже встала, что-то готовила на кухне, я пожелал ей доброго утра, оделся, взял на поводок собаку и вышел на улицу. Пока пёс бегал по своим делам, я наедине с собой рассуждал о том, что произошло. Как человек, выросший в двадцать первом веке, я не верил ни в оборотней, ни в вампиров и всяких других чародеев вместе с волшебниками. Конечно, я любил читать фэнтези, смотреть фильмы про всяких монстров, но всю свою жизнь думал, что это вымышленные персонажи, а сейчас на моих глазах случилось, по крайней мере, два опровержения: я вчера обернулся, а позавчера, каким-то образом сумел сжечь всех пчёл. А где два исключения из правил, там и третье. Значит, либо я один такой феномен, либо оборотни, вампиры и все остальные существуют, и как-то умудряются скрываться от широкой общественности. Стоит ли мне ждать от них гонца или они всех новых уничтожают, придерживаются определённого количества. Нет смысла гадать, пока они не проявят себя не стоит и рыпаться, а там видно будет, что к чему… Свистнув собаку, я пошёл домой.

За завтраком мама меня обрадовала, мало того, что она меня и так, на каждое культурное мероприятие заряжала, так ещё и учителем захотела сделать. Я виноват в том, что Анатолий Палыч ногу сломал.

— Миша перестань, ты всё ровно пока нигде не учишься и не работаешь, что тебе стоит пару месяцев походить на занятия с учениками. Анатолий Павлович всё в тетрадку записал, какие у кого занятия, с ГОРОНО уже всё согласованно, единственно, что надо сделать, так это в город съездить. Там проверят твою физическую подготовку и вперёд на полставки. Сам посуди, делать практически ничего не надо, и деньги на карточку идут. — Мама меня уговаривала всеми возможными способами, но я не сдавал своих позиции.

— Мам, ну зачем мне эта школа, на пару месяцев вполне можно человека найти, сама ведь говоришь, что работа не бей лежачего, да я там скисну от скуки. Только недавно руководил молодым пополнением, и опять ты мне суёшь под нос молодых!

— Так, не спорь с матерью, всё я уже договорилась о том, что ты будешь преподавать, ты ведь не подведёшь свою маму? — Да, умеет мама настоять на своём, что поделать придётся ехать и сдавать тест.

Директриса школы доверила Ксюше первый класс, перед репетицией Екатерина Станиславовна подозвала её и сообщила об этом решении. Обосновывая, это тем, что для молодой учительницы будет лучше, если дети будут видеть в учителе чуть ли не вторую маму.

— Вы понимаете, милочка, у нас всего два класса, у которых нет классного руководителя, первый и девятый. — Сказала директриса. — Девятый класс вам давать нельзя, так как они больше смотреть на вас будут, чем учиться на внеклассных занятиях, а дети из первого класса вам понравятся, в первом классе все дети были послушными.

— Ну что вы, Екатерина Станиславовна, я всё понимаю. Курировать старшие классы с моим возрастом, пока рано.

— Кстати, Ксения, а как вы устроились? Ничего не требуется, может купить чего надо?

— Нормально устроилась, спасибо за заботу. — Улыбнулась Ксюша.

Как же она сумела спрятаться, если когда я ходил закрывать ворота, то никого рядом не было, да и в коридоре по пути в зал, не просматриваемых мест нету, а ведь я даже в женскую раздевалку и душевую заглянул. И почему она меня не боится?

— Миша, хватит тормозить, ты ведь не думаешь, что один такой уникальный в этом мире? — Спросила меня Ксюша, и тут же начала сама изменятся. Она стала повыше ростом, и пигментация её кожи сменилась на тёмно-коричневую, почти чёрную. Но в тоже время её облик не претерпел существенных изменений, как у меня. — Что так и будешь стоять? Давай уже трансформируйся обратно в человека, не заставляй меня задирать перед тобой голову, это по крайней мере некрасиво по отношению к девушке.

— Хорошо, — прорычал я, представляя себе, как становлюсь человеком. — Только ты мне должна объяснить, кто ты такая и что вообще происходит?

Я совершенно упустил из виду, что забыл снять одежду! Ксюша просто оглушительно захохотала, а я прикрыл область паха обрывком от футболки и сильно покраснел. Двигаясь спиной назад, одновременно одной рукой нащупывая ручку от мужской раздевалки, а другой рукой держа футболку, я наконец-то смог скрыться с глаз девчонки.

— Ой, я не могу! — Доносился из зала смех Ксюши. — Это надо, не знать второго правила оборотней! Хм… Хотя действительно, откуда тебе их знать?

Утром второго сентября погода расщедрилась на солнечный денёк, на небе не было ни одного облачка, и я решил провести сегодня занятия на улице. Мама уже ушла в школу, никогда не понимал её фанатизма. В любую погоду ровно в семь утра она шла на свою работу, а когда я ходил в школу, то и меня брала с собой. Игорю в этом смысле повезло больше, наверное, мама исправляет на нём ошибки, допущенные в моём воспитании. Я ведь и в школе учился плохо только из-за того, что её в моей жизни было слишком много. С семи утра и до пяти вечера, в течении одиннадцати лет я неотрывно находился в школе. До пятого класса я просто сидел без дела после уроков, а потом мама начала нагружать меня разными работами. Я аж передернулся от этих воспоминаниях, бросил взгляд на часы, половина девятого, пора идти на занятия. Допил чай, схватил сумку с запасным костюмом, на всякий пожарный случай, и вышел из квартиры. Спускаясь по лестнице, услышал, как внизу скрипнула входная дверь. Надеясь, что это Ксюша, мигом пролетел остатки лестничных пролётов. Распахнул дверь и увидел её, мои надежды оправдались, сегодня Ксюша выглядела просто потрясающе, на ней были чёрные джинсы в обтяжку и такого же цвета и фасона куртка.

— Привет! — Сказал я ей, когда она обернулась на звук моих шагов. — Ты, конечно, выглядишь просто супер, но мне кажется, такой прикид будет неуместен на уроках.

— И тебе привет! — Улыбнулась она, от чего у меня в груди что-то ёкнуло. — Не обращай внимание на одежду, я в школе переоденусь, просто не люблю я носить строгие костюмы, да и кошка внутри меня раздражается.

— Как же ты пройдёшь в школу, тебя ведь все ученики увидят? — Спросил её, на что она мило улыбнулась и ответила.

— Сам увидишь! — Отвернулась она.

У реки, на одной из скамеек, сидел тот самый мужик. Мы с Ксюшей подошли поближе, и я смог дать более точное определение, это был не мужик, а скорее мужчина лет тридцати пяти. Он был одет в коричневый строгий костюм, что немного неуместно смотрелось в сельской местности. Поэтому он и смог привлечь моё внимание, был бы одет по-простому, как все, я бы вообще не заметил его. При нашем приближении он встал, и повернулся к нам. Да, не скажешь по его виду, что он оборотень, скорее менеджер среднего звена. Ксюша первая поздоровалась:

— Здравствуйте, Илья Петрович, как добрались?

— Спасибо, Ксения, а это должно быть Михаил, нет молодой человек, не надо представляться, всё, что о вас нужно мне знать, мне позавчера сообщила эта милая девушка, а остальное, я узнал сам, сегодня наблюдая за вами. — Похоже, куратор не сторонник длинных разговоров. — Итак, Михаил, вы решили, что будете делать, выбрали клан или остались одиночкой?

— Вы сначала объясните мне, пожалуйста, в чём моя странность, как говорит Ксюша, а уж потом я приму решение! — Вопреки ему, я не стал торопиться.

— Весьма разумно, Михаил, что ж, тогда давайте присядем, и я вам всё объясню. — Показал он рукой на скамейки. — Прежде, чем я объясню вашу необычность, позвольте преподать вам небольшой экскурс в историю. Михаил, ответьте, как вы думаете, откуда взялись оборотни?

На одной из малочисленных асиенд, расположенной в чаще сельвы на севере южноамериканских лесов, на крыше старинного, но ещё не утратившего былой красоты дома, построенного ещё в эпоху колонизаций этих земель испанцами и португальцами. Отдыхал, сидя в лёгком плетёном кресле, благообразный пожилой господин. Именно такое впечатление складывалось у случайного прохожего, те, кто был с ним просто знаком, знали, что это один из самых влиятельных людей севера Южной Америки. И только самые близкие друзья, и родственники знали, что дон Сантьяго де Тигррерос являлся главой клана оборотней Чёрный Ягуар. Лицо дона Сантьяго было хмурым. Его непутёвый сын Маркус никак не хотел вникать в дела клана, его единственным развлечением стало шатание по клубам и борделям. Но ничего, сейчас этот юнец придёт, и дон Сантьяго найдёт на него укорот.

Не прошло и часа, как на крышу поднялся высокий и статный молодой человек. «Если бы не это его пристрастие, то таким сыном можно было гордится!» подумал дон Сантьяго.

— Здравствуй, отец. — Первым поздоровался сын, и слегка наклонил голову. — Зачем вы меня звали?

— Здравствуй сынок! Проходи, садись и расскажи, как у тебя дела? Я ведь тебя уже давно не видел! — За тихим и спокойным голосом, дон Сантьяго скрывал нешуточную злость.

Сознание возвращалось с трудом, сначала я понял, что нахожусь не в своём теле, но меня это мало волновало. Больше всего мне хотелось достать мёд из банки, но горлышко банки было слишком узким для моей лапы и изменившейся головы. Что я только не пытался сделать, и наклонял банку, но мёд зараза очень медленно стекал вниз, моего терпения не хватало дождаться, когда он наконец-то окажется в зоне досягаемости, и пытался по максимуму засунуть в банку лапу или голову, но всё ровно не доставал. «Интересно, а где вторая банка?» — С этой мыслей, я осмотрел пространство вокруг себя, и увидел весело хихикающую Ксюшу, но всё же продолжил поиски банки. Банку, точнее остатки банки, я заметил совсем рядом с собой, но мёда на них не было, а вот немного крови рядом с осколками, указывали на то, что банка не сдалась без боя. Но всё это для меня сейчас было не важно, первостатейной задачей являлось добыть остатки мёда из банки, по возможности не таким кровавым способом. Автоматически тело предпринимало попытки просунуть в банку то лапу, то пасть, а я в это время думал каким способом сделать это лучше всего. Довольно долго так просидел, и кроме, как разбить банку выхода не видел. Уже собираясь приступить к задуманному, на краю сознания возник эпизод моей встречи с Ксюшей около спортзала, ведь тогда я каким-то образом сумел частично преобразовать руку, оставаясь в своём человеческом теле. Так почему бы и сейчас не сделать так же. Представив, что по локоть моя правая лапа становится человеческой рукой, я сконцентрировался. Через несколько мгновений я понял, что у меня всё получается. От локтя и ниже лапа стала, утончатся, и одновременно с этим пропала вся шерсть. Ксюша ахнула, и действительно было от чего, наверное, со стороны мой вид напоминал собой медведя, который сдуру опустил правую лапу по локоть в серную кислоту. Моя рука, на фоне медвежьего тела, казалась частью скелета, но мне всё было по барабану, ведь теперь я мог с лёгкостью вычерпать остатки мёда!

ГОЛОД совсем исчез, вместе с этим ко мне вернулись силы, и полностью прояснилось сознание. Сидеть на земле надоело, и я решил немного размять косточки, полностью встав на ноги в полный рост, я сделал шаг вперёд и ударился носом в деревянную балку. Ксюша опять весело захихикала, надо срочно менять тело, а то в этой туши здесь не развернёшься. Максимально пригнувшись, чем опять вызвал новую порцию смеха со стороны Ксюши, я, взяв своей человеческой рукой сумку с остатками одежды, пошёл в другой конец сарая. Зайдя за большой вещевой шкаф, приспособленный у меня под инструменты, и прикинув, что моё человеческое тело из-за него не будет видно, я быстро трансформировался обратно. Переоделся, вышел из-за импровизируемой ширмы, и подошёл к торчавшему в стене мотоциклу, кое-как раскачав в разные стороны, вытащил его из стены. Хотя, родители и редко посещают этот сарай, но всё же надо было скрыть следы моей трансформы. Прикрыв дыру в стене куском шифера, я принялся за уборку осколков.

— Слушай, Ксюша, а ты не знаешь, откуда здесь кровь? — Спросил я её, убирая осколки в ведро.

— Знаю, это твоя кровь! Когда ты потерял сознание, тело начала само обращаться в медведя, зная, что происходит с оборотнем в первое полнолуние, я заранее открыла обе банки. Ты взял ближайшую к тебе и принялся зачерпывать мёд из банки лапой. Но вскоре у тебя произошла та же проблема, что и со второй банкой. Тебе было не достать мёд, и ты просто разбил банку о раму того мотоцикла. — Сказав это, она показала взглядом на раму. — Затем ты сначала слизал мёд с рамы, а потом и с осколков. А кровь текла у тебя с языка, жуткое зрелище.

— Ничего себе! — Собрав все осколки, я поставил ведро в самый захламлённый угол. Затем опустился в заднее сиденье всё от той же шестёрки и спросил: «А сколько я минут продержался?»