Маккензи проснулся от раздражающей вибрации контактного будильника. Он сразу же понял это, потому что командная система управления устанавливала специальные частоты для блокирования альфа-ритмов мозга. Только плохие да еще контактные будильники производили на человека эффект электрического шока средней степени.

— Ладно, выключи будильник. Я уже проснулся, — проворчал он, садясь.

— Извините за беспокойство, — нежным женским голосом отозвалась система управления.

Маккензи устало потер воспаленные глаза.

— Насколько я могу судить по твоему любезному тону, взаимопонимание полностью достигнуто?

Прошло четыре часа, прежде чем Шейла начала торможение. На экранах дальности корабль-странник по-прежнему не подавал признаков жизни. Не было их и в прилегающих секторах. Большую часть времени Маккензи дремал в своем кресле. Торможение вернуло его к действительности, и он опять ощутил дурное предчувствие. Поэтому взгляд, которым он изучал инструкцию о порядке проведения контакта, был взглядом обреченного.

Он был запредельником уже почти четырнадцать лет, но с годами чувство уверенности в себе, когда он находился в глубоком космосе, покинуло его. Одиночество тяжелым грузом давило на плечи, а тревога частенько отзывалась в подсознании далеким страшным боем барабанов. И несмотря на то, что он все еще продолжал верить в Даогота, этого мифического покровителя запредельников, он чувствовал, как что-то разъедало его душу и преследовало его, и это что-то было чувством тоски.

Все началось два года назад, когда он обследовал «Синклер», старый туристический корабль, связь с которым была потеряна. Корабль был похож на обгорелый ящик. Его старые системы жизнеобеспечения вдруг начали подавать вовнутрь корабля чистый кислород, а затем что-то, о чем можно было только догадываться, превратило корабль в пылающий ад. Собирая и документируя обожженные останки людей, он не мог отделаться от мысли, что все они сгорали заживо во время безобидного увеселительного путешествия. Это было так несправедливо и не поддавалось объяснению.

Чем дольше он работал, тем больше росло его отчаяние при виде человеческой пыли, садившейся ему на перчатки, витавшей в луче его фонарика. Наконец он более не мог выносить этого. Но все же он был запредельником, способным приносить в жертву человеческие эмоции во имя выполнения задания. Он продолжил осмотр. Когда он дошел до родильного отделения, то обнаружил там тринадцать младенцев, погребенных в своих колыбелях, уродливо поджаренных, чьи едва сформировавшиеся скелеты до сих пор преследовали его во сне.

Маккензи заставил себя дочитать инструкцию, затем откинулся в кресле и обвел взглядом рубку.

Маккензи проспал девять часов, прежде чем Шейла разбудила его сообщением о появлении в их векторе запредельника «Кайло». Он скатился с койки и начал проделывать сложные ката восточных единоборств. Ему нужно было достичь внутренней гармонии. Он представил себе Чен Ваха, своего учителя и единственного человека, которого не смог победить. Он сливался с волнами своей памяти в попытке обрести спокойствие и сконцентрировать внутреннюю энергию. И ему это удалось. Постепенно душевное смятение, в которое его повергло послание Светлы Стоковик, начало рассеиваться. Он закончил упражняться, принял душ и запихнул в себя высококалорийный завтрак. Затем вернулся в рубку.

Он включил экраны как раз вовремя, когда запредельник «Кайло» был уже по меньшей мере в пятидесяти метрах от траверза правого борта. Корабль был едва заметен в слабом свете, всего лишь слабая тень в мерцании Млечного Пути, но все же этого хватило, чтобы его спокойствия как не бывало.

— Браво? Это Кайло. Как слышишь меня? — ожили наушники.

Он угрюмо откинулся в кресле, вновь пораженный нахлынувшими воспоминаниями. Это была Светла Стоковик. Включая низкочастотный передатчик, он никак не мог отделаться от мысли, что их разделяли всего каких-то пятьдесят метров — и пустота. Внезапно он понял, что смотрит на ее изображение на мониторе.

— Прием, Кайло. Я слышу тебя. Поздравляю, ты быстро добралась.

Маккензи уже второй раз просматривал бортовой журнал «Утопии». Когда он закончил, то спросил Шейлу:

— Ты запрограммировала меры предосторожности пятой категории?

— Да, как ты и приказывал.

— Если заметишь новые проявления энергетического движения на «Утопии», немедленно выводи нас оттуда. Не жди приказа.

— Понимаю, Мак.

— Рашадианцы разработали боевого робота для расширения масштабов своих боевых операций, — хорошо поставленным голосом рассказывал Светле Маккензи. — Рашадианец, которого ты обнаружила, был убит именно таким роботом. Капитан Финдэйл считал, что на борту «Утопии» находятся семь таких роботов, но не был в этом полностью уверен.

Светла загружала посуду в мойку. Она с растерянным видом повернулась к Маккензи.

— Но как им удалось остановить «Утопию»? На внешней поверхности обшивки нет никаких следов повреждений.

— Роботы были спрятаны на борту под видом груза. Когда рашадианцы приблизились к кораблю, они их активировали, и те нанесли удар изнутри. Команда «Утопии» тут же сдалась. И неудивительно. Эти чертовы штуковины практически непобедимы.

Во-первых, они потребляют энергию, которую берут из окружающей среды. В случае полного энергетического вакуума включаются запасные батареи, которые обеспечивают им пятнадцать−двадцать минут работы. Короче говоря, при обычных обстоятельствах победить этих роботов не представляется возможным.