Тяжёлую, ветвистую зелень, нависавшую с обеих сторон пыльной дороги, постепенно сменили цветущие кустарники и деревья. Гибкие ветви глицинии соединялись над широкой дорогой фиолетовым куполом. По крайней мере, мне показалось, что это была глициния, хотя разглядеть окружавшую меня красоту в полусвете ночи было непросто. Как зачарованная, я смотрела на фиолетовый лунный свет, проникавший сквозь ветви, переплетённые, как тела ненасытных любовников. Гроздья цветов щекотали нос своим приторным ароматом, расслабляя, соблазняя. А вот расслабляться мне не стоило, я должна была помнить о том, кто я такая и зачем направляюсь в город мечты. Усилием воли я в очередной раз закупорила ту часть моего сознания, где бушевал потный, животный страх. Ему не было места в душе беспечной наследницы с богатого севера, очаровательной Джулии Фортескью. Меня ждала пышная придворная жизнь: роскошный дворец, приторная глициния, шуршащие шелка, локоны на обнажённых плечах, восхитительное будущее. Богатые, галантные мужчины с титулами, напомаженными волосами и сладкими, многообещающими улыбками будут елозить взглядом по моему декольте. Омываемая их взглядами, я буду кружиться в бальных залах города мечты. Душный бархат, тяжёлые изумруды, потупленные глаза. Ага. Это всё про меня. Проще всего играть те роли, в которых ты совершенно не похожа на саму себя. Тогда настоящей тебя как бы и не существует, и становится намного проще запереть удушающий страх.

Я постучала вознице, и он остановил карету.

— Мы уже подъезжаем к Аллеле… как её там? — спросила я.

Укор на лице возницы был заметен даже в темноте. Мне было проще простого угадать его мысли: "как она посмела с таким неуважением говорить о священном городе богини?"

— Алалирее. Да, госпожа. Осталось всего пять миль, — пробормотал Кен, всё ещё не простив меня за то, что я осмелилась исковеркать название города мечты.

Следующее утро не принесло ничего неожиданного. Во рту бушевал песчаный шторм, принося с собой жажду и головную боль той же выдержки, что и вчерашнее вино. Проснувшись, я обнаружила Элли, в задумчивости разглядывающую остатки рубинового напитка.

— Я уронила бутылку, и вино пролилось, — прохрипела я, потирая пульсирующие виски. Элли неуверенно кивнула, раздумывая о моральном облике северных провинциалок. К сожалению, вино только обострило мои чувства и добавило мне некоторой раздражительности. Где же приятное забытье, беспечность и вседозволенность, которые я так жаждала испытать, испробовав божественный напиток Алалиреи? Не стану лгать: я втайне надеялась, что найду в этом городе своё спасение, своё будущее. Есть ли здесь хоть что-то, кроме приторной красоты, зла и гнетущей бесполезности? Магия, магия, магия… может ли она спасти меня от проклятья настолько жестокого и примитивного, что даже сенивисса не в силах его почувствовать? То, что пронизано волнами магии, не должно подчиняться грубой силе.

Бессмысленные мысли, навеянные горьковатым вином Алалиреи, позволившие мне ненадолго забыть о моём долге перед королём.

Стакан воды. Долгий взгляд на цветовое изобилие дворцового сада.

И вот я снова в полном порядке. Последствия прошлой ночи стёрты, как блёклые остатки губной помады.

На следующее утро я решила не тратить времени зря и попросила Элли открыть для меня оранжерею. Она вернулась через несколько минут, озадаченная, и сказала, что экономка не смогла найти ключи и что летом оранжерею вообще не используют.

Удовлетворённая этим ответом, я отправилась на прогулку по дворцу. Я и не ожидала, что мне так просто, по первой просьбе выдадут ключи. Прежде всего я остановилась у двери Анри и почувствовала лёгкое колебание магии. Оно было остатком того, что происходило вчера в оранжерее. Да, господин наследник престола, вас ожидают некоторые проблемы. Доберусь я до вас, покопаюсь в вашей ауре, тогда и посмотрим, что станет с вашей царственной надменностью.

Обойдя дворец, я зашла в морскую залу, чтобы полюбоваться на вид из окна. Какая досада! Анри Лиссон стоял, прислонившись к оконной раме. Заметив меня, советник чуть заметно кивнул и отвернулся.

Стараясь не беспокоить его, я направилась к дальнему окну. Небо всё ещё было ослепительно синим, но по воде шла мелкая рябь. Неужели это богиня теряет терпение? Стряхнув с себя неприятные мысли, я сосредоточилась на едва заметной линии горизонта и почувствовала, как моё тело расслабляется, как исчезают страх и нетерпение.

Спустя какое-то время за моей спиной раздался голос Анри: — На что вы так сосредоточенно смотрите?

На следующее утро я планировала как следует выспаться и никуда не спешить, однако мой утренний сон был грубо нарушен визитом Магды. Протаранив сопротивление Элли, она запрыгнула на мою кровать в состоянии плохо контролируемого оживления.

— Ты должна мне всё рассказать! Я тоже хочу так научиться, хочу-хочу-хочу! Научи меня сегодня же, я собираюсь попробовать это на Джереми. Как ты можешь спать в такой день? Элли, принеси ей одежду и завтрак, мы торопимся…

В знак протеста я попыталась удержать на себе одеяло.

— О чём ты говоришь, Магда? Объясни, как следует.

— О Дионе. Я хочу знать, что ты с ним сделала. Это приворот? У нас не умеют делать такие привороты. Ты ведь сама его навела? — Со стоном отчаяния я попыталась запихнуть голову под подушку. Слишком много слов и звуков для раннего утра. — У тебя ведь проснулась магия, и ты тщательно её скрываешь, да? Я никому не скажу, но наведи приворот на Джереми и меня научи. Научи, пожалуйста, я никому не скажу! — Магда умоляюще сложила руки.

Я никогда ещё так хорошо не спала. Глубокий, исцеляющий сон сложил из меня что-то новое, целое, готовое принять на себя проблемы следующего дня. Проснувшись, я перебрала в памяти недавние события.

Дион.

Вещунья.

Ник Айрис.

Завернувшись в одеяло, я замурлыкала от удовольствия. Какая-же я всё-таки нетребовательная девица! Для радости мне всего-то и надо, что закончить это расследование. Вещунья сказала, что я выполню свой долг. А ещё она сказала, что богиня слышит меня. Раз так, то мне следует снова поблагодарить Алали.

Можно спасти себя от беды, но нельзя спасти себя от мечты. Самый большой вред мы причиняем себе сами.

Какая ирония прячется за нашими попытками защитить себя от окружающего мира! Мы подозрительны и осторожны, мы терпеливо изучаем окружающих нас людей и подозреваем их в самых пагубных намерениях. Мы принимаем взвешенные и осторожные решения, никому не доверяем, бдительно следим как за врагами, так и за друзьями. Но при этом никто не может защитить нас от самих себя и от того, как слепо и нерационально мы выбираем свои мечты. Именно они повергают нас в серое разочарование.

Всё детство и юность я мечтала только об одном: иметь магический дар. В своих фантазиях я представляла, как повзрослею и стану такой, как моя мать, прекрасная Алиена: стройной, грациозной, воздушной, окружённой аурой уверенности в себе, которая появляется с осознанием собственной силы. А силы у моей матери было с избытком: обладая необычным сочетанием дара водной стихии и ментальной магии, она внушала моментальное уважение и страх.

— Я вырасту и стану такой, как ты, мама. Правда? — с трепетной надеждой спрашивала я.

Обычно мама отвечала загадочным: — Лекси, поверь мне, ты будешь лучше, чем я, ты будешь счастливее.

Моя жизнь осложнилась в тот день, когда кухарка короля Александра плохо вымыла руки перед тем, как приготовить рагу. В тот день у короля было плохое настроение, поэтому он приказал принести ужин в его покои, где к нему присоединились жена Марта и пятилетняя дочка Бетани.

К семи часам вечера всем троим стало плохо.

К восьми часам вечера во всех коридорах дворца раздавался озабоченный шёпот. Придворные метались из комнаты в комнату, делясь свежими слухами.

— Покушение на королевскую семью…

— Король умирает…

Я нашла её, когда опалённый диск солнца почти совсем съехал за кроны деревьев королевского сада. Маленькая тряпичная кукла, искусно вышитая нитями синего шёлка. По мере того, как я подбиралась к ней, мне становилось всё хуже. В конце концов, прижимая платок к губам, я заставила стражников разгрести кучу подарков, чтобы добраться до интересующего меня предмета.

“Пусть ваша семья будет благословлена наследниками, такими же прекрасными, как ваша младшая дочь”, — гласило сопровождавшее куклу послание без подписи. Очень странный подарок на день рождения короля. Я бросила утомлённый взгляд на гору подарков, которые мне ещё предстояло распаковать. Среди них было много очень странных вещей.

Потирая виски, я сделала глубокий вдох, чтобы подавить липкую волну тошноты. Эта магия была мне незнакома. Закрученные нити, тяжёлая аура, в которой было нечто человеческое. Но откуда у куклы может быть человеческая аура? Приподняв куклу кончиками пальцев, я ещё раз внимательно осмотрела её: синяя вышивка, украшенная мелкими камнями, светлые льняные волосы… Я поймала связующую нить и спрятала куклу за одним из подарков. Придерживая пульсирующие виски, я вышла из залы и, попросив стражников никого в неё не пускать, с трудом побрела в сторону жилой части дворца.

Глядя, как я прижимаюсь к стене, один из стражников крикнул мне вслед:

— Госпожа, вам плохо? Позвать лекаря?

Бальная зала сверкала наспех развешенными разноцветными магическими шарами. Слуги сновали с подносами, нагруженными вином и закусками, а музыканты играли приятную, ненавязчивую музыку. Я устроилась рядом с королём на странном подобии мини-трона, на котором ещё несколько дней назад сидела королева Марта. Входя в залу, придворные неизменно замирали, заметив меня, и тут же направлялись к знакомым, чтобы обмусолить эту беспрецедентную новость: сослав провинившуюся королеву, король посадил на трон никому не знакомую женщину в ярком зелёном платье. Как приятно, что в этой душной толпе меня мало кто узнавал.

Сказать, что я чувствовала себя комфортно, было бы откровенной ложью, но я вообще никогда не наслаждаюсь сборищами знати. Мои профессиональные навыки позволяют мне выглядеть расслабленной и, задрав подол, покачивать ножкой, обутой в мою обычную рабочую туфлю. Увы, ножки королевы оказались несколько меньше моих. Впитывая любопытные взгляды, я нашёптывала секреты придворных моему высокопоставленному кавалеру:

— Ооо, вот это вам понравится… Посмотрите на ту кокетливую брюнетку, бюст которой сейчас вывалится на мужчину в сером костюме.

— Это госпожа Дири. — Король закашлялся, пытаясь скрыть смех. — Не будь такой придирчивой, у неё отличный бюст. На ощупь он…

Я прервала эти неуместные откровения, загородившись от него ладонью и с трудом сдерживая улыбку.

Не знаю, сколько времени я провела в этой крутящейся темноте. Когда очнулась, моё тело гудело, разрывалось на части и заново складывалось из разноцветных осколков боли. Красные — острая, пульсирующая боль, раздирающая горло жарким криком. Синие — ноющая боль, откликающаяся в ушах затяжным, тошнотным стоном. Жёлтые — жалящие молнии, рассекающие тело. Все эти цвета плясали во мне, ударяясь друг о друга, сражаясь за владение тем, что раньше было мною. Но постепенно агония отступила, поглотивший меня ураган потерял краски, и тогда я решилась сделать осторожный вдох и приоткрыть глаза.

— Водички дать?

Я ошалело уставилась на сидящую передо мной женщину. По виду лет пятьдесят, в высокой взбитой причёске, похожей на воронье гнездо, выделяются седые пряди. Она выглядела… странно. Чёрное, бесформенное платье-кафтан, поверх которого красовался яркий вязаный жилет, похожий на накидки, которые домохозяйки продают в торговых рядах. Жилет пестрел разнообразными рисунками: на левом плече — цветы неопределённого вида, на правом — странные животные с квадратными задами и загогулинами вместо хвостов.

Заметив, что я её разглядываю, женщина поморщилась.

— Подарок, сделанный от чистого сердца. Неудобно было отказаться, вот и пришлось носить.