Интересные книги я лично делю на две основные категории. Книги, которые проглатываются в один момент, читаются запоем и очень быстро заканчиваются и книги, которые читаешь по страничке, а то и по половинке странички в день. И не потому, что они скучные или нет времени на чтение. А потому, что в прочитанных строках неимоверно много информации, которую надо осмыслить, переварить и усвоить. И хочется ещё раз десять перечитать очередную пару-тройку предложений и утвердиться во мнении, что понял прочитанное, нежели просто листать книгу дальше.

Книг второй категории немного. Из последних, прочитанных мной, к таковым, пожалуй, можно отнести незаконченный роман Леонида Андреева «Дневник Сатаны» и «Круг чтения» Льва Толстого. Правда, вторая книга как раз и писалась Львом Николаевичем таким образом, чтобы её читали кусочками. А вот Леонид Андреев оказался настолько глубоким мыслителем, что я наслаждался каждой строчкой его главного творения. И теперь мечтаю когда-нибудь взять на себя смелость, и закончить его неоконченный роман. Но, это если хватит не только смелости, но ещё сил и времени. Пока с этим всё обстоит не лучшим образом, так что не буду загадывать.

К чему я всё это. Ах, да. На мой, сугубо авторский взгляд, предлагаемая книга получилась именно такой, относящейся ко второй категории. По крайней мере, мне кажется, что если прочитать её быстро, то вряд ли можно будет уловить суть, скрытую за описываемыми событиями, обывательской злостью на власть и не всегда удачными шутками, рассчитанными на полное понимание, которого в природе не бывает. Ну, разве что очень редко и абсолютно индивидуально.

Помните, современной системе, под названием «государство», не нужны умные и здоровые люди. Ей нужно стадо. Продолжайте пить алкоголь, курить, колоться и ни в коем случае не выключайте телевизор! Пусть работает, хотя бы как фон.

Мне удалось покинуть Храм незамеченным. Собственно за мной никто никогда не следил, а учитывая то доверие Тарха и учителей, что я заслужил в наших совместных путешествиях, можно было предположить, что я и вовсе на особом положении. Готовясь к побегу, я незаметно наблюдал за сотрудниками безопасности Храма. Изучал их невидимую работу достаточно долгое время, поняв до мелочей их общий стиль охраны объекта. И уже давно составил план побега.

Будет неловко, когда инопланетяне нам скажут, как звёзды и галактики называются на самом деле.

Томик Блавацкой не остался незамеченным. Вернувшись, я застал Марию за чтением. Нехотя прервавшись и приветливо улыбнувшись, она пояснила:

— Очень занятно.

— Да, в молодости я проглотил почти все её книги, включая сокровенные, доступные лишь избранным. Не понимая даже значения многих слов в её книгах, я пожирал глубинную суть. И в тот момент мне казалось, что я познал всю суть Бытия. Но позже, с приходом жизненного опыта и с возникновением бытовых проблем, часть знаний навсегда потерялась в уголках сознания, а часть лишь иногда проявляется в случайных мыслях. Теперь вот решил освежить в памяти те впечатления детства и, может быть, понять чуть больше из того, что написано в самых известных её книгах.

Воображение важнее знания. Познание ограничено всем, что мы сейчас знаем и понимаем, В то время как воображение охватывает весь мир, и всё, что мы когда-либо узнаем и поймём.

Коньяк сделал нас с Марией на какое-то время даже ближе, чем две ночи ураганного секса. По крайней мере, мы стали обсуждать то, что до сих пор не отваживались. Да и делали это не с серьёзными лицами, понимающими глубину проблем, а легко и непринуждённо. По дружески. По-семейному, в лучшем смысле этого понятия.

— Так как, ты говоришь, звали твою самую любимую жену?

— Татьяна.

Атеизм противоречит не только Душе, но и здравому смыслу. Ведь если ты знаешь, что существуют существа глупее и слабее тебя, то почему не допустить существование более умных и могущественных личностей?

А не общаются Боги с нами по той же причине, по которой мы не очень-то часто общаешься с блохами или бактериями…

Любовь к традиции никогда не делает нацию слабее.

/Уинстон Черчилль/

И тут вошла она.

Никогда ничего не бойся. В этом нет смысла. Более того, страх неудачи — предвестник неудачи.

В итоге, поговорить с самим собой не получилось. Марии разрешили жить со мной, если я не буду на это возражать. Она не сказала мне об этом сразу, чтобы сделать сюрприз. Привела себя в совершенный порядок в своей комнате, дождалась, пока я приду от Тарха, и зашла. Я не мог понять, рад я этому или нет. С одной стороны, я не мечтал об этом. Ведь даже не вспоминал о Марии, пока она не пришла в Храм. С другой стороны я никогда не любил одиночества. Конечно, я был бы больше рад, если бы на её месте сейчас была бы Ирина с детьми. Очень уж я в последнее время скучаю по ним, особенно оказавшись здесь. Живя в Новороссийске, я занимал себя различными делами, и это немного отвлекало от тяжких дум. А здесь, после окончания учёбы, времени поразмышлять и помечтать было более чем достаточно. И я быстро пришёл к тому, что никто, кроме моей семьи, мне не интересен. Сложность была только в том, что семей у меня было несколько и воссоединить их всех воедино, было бы не реально даже в моих волшебных снах, где я был всемогущ. Но так же с большим трудом можно было представить, что найдутся какие-то знания и откровения, которые убедят меня, больше ни разу не увидев своих сыновей, покинуть этот мир. Значит хотя бы в одну семью, но меня тянет. И, конечно же, эта та семья, где находятся мои самые любимые пятеро сыновей. Если, живя в Новороссийске, я мечтал, что когда-нибудь верну расположение своих детей и буду передавать им свои знания и умения, то попав сюда, я загорелся этим ещё больше. Но для того, чтобы было чему научить детей, надо сначала познать многое самому. Поэтому я спешил поглощать знания, после разговора с Тархом, явно поняв, что здесь плохому не научат. Слишком не похоже всё на религиозную секту, созданную ради наживы. Если уж и называть это место «сектой», то лишь подчёркивая её отгороженность от мира простых людей. Простых не в смысле уровня образования или трудовой специальности. А в смысле составных частей полноценного Человека. Упрощённых отсутствием Души. Тем, у кого Душа имелась в наличии и была достаточно развита, вход сюда был устлан розами. Остальным вход запрещён. Своеобразный фейс-контроль. Но не по фейсу, а по уровню Души. Каким образом этот процесс контролировался служителями Храма, мне пока не совсем понятно. Но суть ясна — чёткий отбор именно по этому критерию, невидимому для непосвящённых. И результат отбора говорил сам за себя. Ученики в Храме соответствовали требованиям, что при общем проценте «полноценных» людей в современном мире, было более чем удивительно.

Однако, любовь к детям и тяга к жене, их родившей, не помешала мне провести насыщенную сексуальными утехами ночь с моей прекрасной сожительницей даже в стенах этого высокодуховного Храма. И если раньше наша связь была предметом обсуждения старушек у подъезда дома, то теперь нам предстояло смотреть в глаза всему местному обществу. А это уже ответственность. Готов ли я к ней?

От дум на эти непростые темы днём спасало обучение. А ночью Мария. В общем, как-то само собой жизнь в Храме наладилась, и стало привычным всё, включая косые взгляды молчаливого большинства на нашу необычную пару. Необычную во всём — мы занимались в разных группах, хотя пришли в Храм почти одновременно, мы были очень разными по возрасту и по темпераменту, я охотно общался со всеми и мог даже позволить себе выступать перед аудиторией после какой-нибудь лекции, требующей дебатов. Мария напротив, казалось, что избегала общения вне аудитории, спеша в нашу комнату. Да, комнату нам выделили другую. На том же этаже, где и все, но в другом крыле. Комната была гораздо больше, чем моя предыдущая и с большой двуспальной кроватью. Вот уж не думал что такое здесь возможно. Но реальность как всегда была непредсказуема.

Сила правительства держится на невежестве народа, и оно знает это и потому всегда будет бороться против просвещения. Пора нам понять это. /Л. Н. Толстой/

(Лев Толстой отказался от Нобелевской премии, ненавидел деньги и выступал на стороне крестьян. Он был ярым противником власти и был первым, кто отказался от авторского права, а за отклонение религиозных авторитетов и свою книгу «Круг чтения» — главный труд Льва Николаевича, отлучен от церкви.

Владимир Набоков использовал в своих лекциях интересный приём — он закрывал все шторы в помещении, создавая полную темноту. Когда в зале звучала фраза:

«На небосклоне русской литературы вот это Гоголь», — в конце помещения вспыхивала лампа.

Самый лучший правитель следует натуре людей, не столь хороший — привлекает народ выгодой, идущий ещё ниже — наставляет народ поучениями, правитель ещё похуже — приводит народ к порядку силой, а самый худший — вступает с народом в соперничество из-за богатства.

/Сыма Цянь/

Лекция моя прошла «на ура». Хвала Богам, диких вопросов, на подобии тех, которыми пугала меня Мария, не было. Напротив, люди были заинтересованы предложенной темой и задавали вопросы только по делу, причём многие даже конспектировали. Не скрою, было приятно. А с учётом того, что в Храме я всё ещё считаюсь новичком, как и все в свой первый год нахождения здесь, приятно вдвойне. Даже гордость за себя имела место. Не гордыня. Это разные понятия. Гордиться своими достижениями — вещь правильная. А вот иметь гордыню необоснованную и мысленно возвышаться по этому поводу над остальными людьми — есть болезнь.

Мне очень помогал опыт выступлений перед толпой, полученный ещё в молодые годы, когда я был «лицом» некоей финансовой компании, и должен был вещать вкладчикам на что идут их деньги, инвестированные в нашу фирму. И о том, каким образом получаются такие большие проценты, которые эта финансовая пирамида обещала вкладчикам. Хорошая школа для фантазии. Я почти всегда импровизировал и вполне успешно. Люди внимали и послушно несли деньги в кассу. От бабушек и дедушек мы деньги не принимали. Минимальный вклад у нас был такой, что им был не по силам. Брали у бандитов и новых русских, те сдавали миллионами, уверенные, что с ними никто шутить не будет. Наивные дети.

Путем голосования можно стать правителем, но не сапожником.

(Кароль Бунш)

Зима прошла не так незаметно как прошлое лето и осень. Почему-то даже здесь, в обстановке вечного познания, не хватало цветов и солнца, травы и пения птиц. Даже в оранжерее у Тарха в кабинете. Но вот и она, долгожданная весна. Я уже целый год здесь, и стал по настоящему местным. Знаю все входы и выходы из здания, всю территорию окрест. Наши отношения с Марией практически не меняются. Живём мы вместе, учимся раздельно. Разговариваем всё меньше, а ругаемся всё больше. Видимо, никакой уровень знаний не может переделать нас на бытовом уровне. Генетика или особенности воспитания?

Больше всего Мария обиделась на меня после того, как я посоветовал ей одно очень правильное упражнение. Причём, сама ведь просила: