Молодой преуспевающий английский бизнесмен, занимающийся созданием рекламных роликов для товаров сомнительного свойства, получает заманчивое предложение — снять полнометражный фильм в США. Он прилетает в Нью-Йорк, и начинается полная неразбериха, в которой мелькают бесчисленные женщины, наркотики, спиртное. В этой — порой смешной, а порой опасной — круговерти герой остается до конца… пока не понимает, что его очень крупно «кинули».
* * *
Когда мое такси свернуло с Эф-Ди-Ар-драйв, чуть ли не сразу за Сотой, то из проулка, хищно скребя осями асфальт, наперерез нам выскочил набитый черными «томагавк». Резко приняв влево, мы угодили колесом в глубокую колдобину или зацепили закраину люка; крыша кабины ухнула вниз и с грохотом ружейного выстрела припечатала меня прямо по макушке. Только этого мне и не хватало, и так голова, зубы, спина и сердце все время болят, плюс крепко набрался в самолете, в глазах плывет, и весь ватный.
— Ничего себе, — выдавил я.
— Угу, — отозвался шофер из-за покрытой сетью трещин пластиковой перегородки. — Торч просто.
Водитель был лет сорока, поджарый, лысеющий. Немногочисленные пряди, длинные и влажные, свисали на шею и вдоль плеч. Для пассажира шоферы такси к этому и сводятся — сердитые шеи, сердитые лохмы. Данную сердитую шею испещряли сплошные воронки и кратеры, а багровые на просвет уши так и лучились нерастраченной подростковой злобой. Ссутулившись, он бессильно уронил на руль длинные руки.
— Всего-то сто мужиков надо, — бросил он мне. — Сто мужиков, таких, как я, и в городе этом гребаном ни одного черномазого не останется, ни пиара.
