Лет десять назад зашел в магазин «Дружба» в центре Пекина и увидел хорошо иллюстрированную книгу «В поисках древнего чайного пути», только что изданную в Гонконге на английском языке. Ее авторы рассказывали о сложных маршрутах торговых караванов, которые на протяжении многих столетий везли чай из внутренних районов Поднебесной на «Крышу мира», и о том, как в противоположном направлении — из Тибета в Китай — перегоняли табуны лошадей.

Конечно, об истории обмена кирпичного (плиточного) чая на лошадей я раньше слышал и даже читал (у нас, в частности, в 70-х гг. прошлого века об этом писали китаеведы А.С. Мартынов и Н.П. Свистунова), но о реальном существовании чайного пути узнал впервые. Позднее выяснил, что молодые китайские ученые обнаружили его совсем недавно, в 1990 г. Не скрою, возникли определенные сомнения относительно сугубо научного характера проведенных исследований, хотя, с другой стороны, Шелковый путь, который в последние годы обсуждают на всех уровнях, как термин появился лишь во второй половине XIX в., а на самом деле лет-то ему сколько!

С тех пор регулярно путешествовал по соседней стране, нередко оказывался в местах, где проходил чайный путь: в июне — июле 2000 г. с дочерью Ренатой колесили по дорогам юго-западной провинции Юньнань, летом 2003 г. через Чэнду (административный центр провинции Сычуань) отправились в Тибет и т. д. Каждый раз у меня возникала мысль чуть задержаться и посетить упомянутые в книге старинные уезды и города. К тому же в КНР по заинтересовавшей общество теме вышли солидные монографии, информационные и научно-популярные издания, красочные фотоальбомы, были сняты документальные фильмы и телевизионные сериалы. Однако постоянная нехватка времени, а иногда и финансовые проблемы не позволяли реализовать задуманное.

Наконец в июле 2004 г. принял волевое решение: поскольку здоровья с годами, увы, не прибавляется, а путешествие предстоит, мягко говоря, не из простых, то надо ехать, и немедленно. Дочь после школьных и вступительных (в МГУ) экзаменов была физически не готова поддержать мой порыв, зато вызвался муж племянницы-востоковеда Дианы — Андрей, математик по специальности, который давно хотел посмотреть Китай. Объяснил ему, что поездка будет носить весьма специфический характер, но молодой человек проявил твердость и в итоге очень мне помог.

Китайские историки сходятся на том, что в эпоху Средневековья и более поздний период существовали два главных маршрута транспортировки чая в заоблачный Тибет — из соседних провинций Юньнань и Сычуань. Первый из них начинался в районе Пуэр (совр. Сымао и Пуэр), проходил через города Сягуань (Дали), Лицзян, Дицин, Дэцинь, Чамдо до Лхасы, откуда ценный товар везли в различные населенные пункты огромной горной страны. Второй шел через Яань, Кандин, Литанг, Батанг, Чамдо, Лхасу… Летом 2004 г. нам удалось побывать почти во всех этих местах. Первоначально мы двигались по юньнаньской дороге, затем повернули на север и через некоторое время, вдоль границы с Тибетом, выбрались на сычуаньское направление.

Большинство специалистов полагают, что китайский чай появился в Тибете более тысячелетия назад, в эпоху Таи (618–907 гг.), однако, по мнению авторитетного индийского ученого и путешественника С.Ч. Даса, «во всеобщее употребление он вошел только со времени владычества иерархов секты сакья (XIII–XIV вв. —

Н.А.

) и царей Пагмоду (XIV–XV вв. —

Н.А.

). В течение первого периода правления далай-лам торговля чаем была государственной монополией; от начала же XIX столетия, хотя право торговли номинально предоставлено каждому, но на самом деле она сосредоточена в руках чиновников».

К зарождению традиции чаепития на «Крыше мира», возможно, имела какое-то отношение китайская принцесса Вэнь-чэн, дочь императора Тайцзуна и жена первого тибетского царя. Первое централизованное государство в Тибете возникло при царе (цэнпо) Сронцзангампо, который правил в 617–649 гг. Ему удалось завершить длительный процесс объединения тибетских племен, создать мощную в военном отношении империю, осуществить административно-территориальную реформу и ввести первый в истории страны свод законов. Он также основал город Лхаса и сделал его столицей государства.

Важное значение для будущего Тибета имела его женитьба на двух принцессах: непальской Бхрикути и китайской Вэнь-чэн. Они привезли различные предметы буддийской культуры, книги и изображения Будды. Молодые жены-подвижницы активно распространяли буддизм, поощряли строительство храмов и в значительной мере способствовали укреплению позиций этого учения в Тибете. Рассказывают, что караван, сопровождавший Вэньчэн, доставил в горную страну различные семена, сельскохозяйственный инвентарь, а также искусных мастеров из Китая, которые принесли на тибетскую землю передовые для того времени технологии и долгие годы помогали местным жителям. Принцесса якобы взяла с собой не только чайные листья, но и чайные принадлежности, научила тибетцев заваривать чай.

С давних пор в Поднебесной изготавливали брикеты из чая. Листья измельчали, обдавали паром и прессовали. Такой чай было удобно хранить и транспортировать. При династии Сун (X–XIII вв.) китайцы стали придавать чайным плиткам оригинальную форму. На них нередко делали оттиски с изображением дракона или птицы феникс; получили распространение плитки в форме квадрата, всевозможных цветов и т. д. До XIV в. в Китае производили в основном прессованный чай.

Наиболее удобным для поставок в Тибет по горным караванным тропам оказался так называемый кирпичный чай, быстро завоевавший популярность в регионе и пользовавшийся там огромным спросом. От чая местные жители требовали и требуют не только аромата и вкуса, «но и нечто более существенное в виде листьев и кончиков тонких веток чайного куста, высушенных, поджаренных или пропаренных и спрессованных в форме продолговатых плиток, или кирпичей (барка); это и есть так называемый кирпичный чай, справедливо называемый (в применении к низшему и худшему сорту) монголами — модоцай, а тибетцами — шин-джа, что одинаково значит — деревянный чай. В отношении качества чая тибетец еще более неприхотлив, чем монгол или бурят…» Поэтому указанный чай «оказывается, несмотря на значительные накладные расходы по доставке на огромные расстояния по самым трудным дорогам, достаточно дешевым, чтобы быть доступным скудным средствам почти всякого тибетца» (Н.В. Кюнер).