Романтическая история любви белого мужчины и девушки-полукровки, дочери белой женщины и индейца.
Индиго… Прекрасная голубоглазая девушка с чистой, как родниковая вода, душой. Гордая, неукротимая, вольная как ветер, она не хочет связывать себя браком, но жизнь распорядилась по-своему.
ПРОЛОГ
Орегон, 1866 год
Дождь заливал лицо Джейка Рэнда, струился ручейками по его щекам, смешиваясь со слезами, образуя соленую лужицу во впадинке над верхней губой. Мокрая прядь черных волос закрывала его глаза. Глаза застилало пеленой, из-за которой он не мог разглядеть могилу своей матери. Но это уже не имело никакого значения. Ливень моментально размыл могильный холм и сравнял его с мокрой землей. Если бы не камень, который он установил, чтобы отметить это место, могилу вообще нельзя было бы отличить от окружающего его земляного месива. Он хотел бы, чтобы отец выстругал крест, но, как обычно, тот был занят. Отец помогал рыть могилу, проследил за тем, чтобы мать похоронили как следует, и прочитал молитвы. Но отструганный крест должен был появиться позже, после того как день закончится. Это были трудные времена, и отцу приходилось их всех кормить.
Стиснув кулаки, Джейк потер глаза, твердо решив не показывать сестрам своих слез. Теперь, когда мать покинула их, ему придется заботиться о сестрах; он был самым старшим. Джейк обещал матери справиться с этим и знал, что она надеялась на него.
Он опустил взгляд на трехлетнюю Сару, которая, вся дрожа, стояла рядом с ним. Он хотел бы поменяться местами с младшим братом Джереми и находиться сейчас на работе на ручье. Почему ему приходится стоять здесь до конца и говорить последние прощальные слова? Джейк не обладал даром произносить речи.
Он уже прочитал «Отче наш», по крайней мере, большую ее часть. Других молитв он не знал, кроме молитвы, произносимой за столом перед едой, однако здесь она была неуместна. Он понимал, что должен в конце церемонии сказать какие-то хорошие слова о матери, но не мог ничего придумать. Если бы здесь был Джереми! Как раз сейчас его дар заговорить собеседника до смерти пришелся бы кстати.
1
Портленд, 1885 год
Хотя еще не наступила темнота, газовые лампы в кабинете были зажжены, чтобы рассеять мрак еще одного дождливого февральского дня. Горящие лампы, два удобных кресла были единственной роскошью в этой комнате. Все остальное дышало суровой простотой, выражавшейся в простых сосновых стенах, удобном, но просто письменном столе, который он смастерил сам, и грубых дощатых книжных полках.
Он сам выбирал эту обстановку, — если ее можно было так назвать, как бы бросающую вызов богатству всего остального дома, чтобы создать равновесие в своей жизни и настроение. Каминная полка была выполнена из куска миртового дерева, которое он нашел много лет назад в южном Орегоне. Над нею висела большая картина, изображавшая покрытую снегом вершину Маунт Шаста, соседствуя с коллекцией пейзажей, заполнившей каждый свободный дюйм стены; его самый любимый — горный прозрачный поток, пробивающий себе дорогу сквозь заросли пятнистых деревьев.
Его невеста, Эмили, жаловалась на беспорядок в его кабинете и совершенно справедливо настаивала на том, чтобы он сменил обстановку. Но Джейк откладывал это дело. Он не мог объяснить почему, не был даже уверен, что сам это понимает, но ему необходима была эта комната, каждый дюйм ее пространства. Здесь, как нигде больше, он чувствовал себя в мире с самим собой.
Обычно Джейк запирал дверь кабинета, когда работал, и вся семья уважала его стремление к уединению, но сегодняшний день стал исключением из правил. Совсем недавно к нему заходили две его младшие сестры вместе со своими детьми попрощаться перед его отъездом в очередную деловую поездку. А сейчас Мэри-Бет потребовала с ним встречи.