Ярко-желтое утреннее солнце сияло в безоблачном васильковом небе. Легкий прохладный ветерок, последний привет ушедшей ночи, заглядывал в крепостной ров и взбирался на стены, чтобы полюбоваться оттуда городом, начинающим свой день. Капли ночного дождя покачивались на травинках, шевелимых ветром, и блистали, как россыпи крошечных бриллиантов. Маленькие лужи сохли на мостовой, в выбоинах и сточных канавах, которые уходили под стены и дальше, в ров. Лучи солнца, пока еще не жгучие, а только теплые, освещали край длинной и широкой базарной площади, тянувшейся от городских ворот к цилиндрической Башне. Вдоль внутренних стен, которые охватывали эту площадь со всех сторон, уже бродили нетерпеливые покупатели, главным образом женщины и девочки в длинных белых платьях из грубой холстины, с широкими пестрыми поясами и узкими рукавами. Из-за стен доносился рев ослов, беспокойное ржание лошадей и громкие ругательства их хозяев, привезших в город продукты, лен, пеньку, дрова, кожу, дичь и многое другое. Торговля здесь шла каждый день, собирая покупателей и продавцов со всего среднего Приречья. В город короля Малгори приезжали жители Северного Клина, Малого Королевства и Накрии, угрюмые горцы из непостижимо огромного города Скалгер, главного источника металла, поделочных и драгоценных камней. Иногда забредали даже обитатели далеких и диких северных государств, или же наоборот, высушенные жарой люди, чьей родиной были песчаные дюны южной пустыни…

Ровно в восемь часов раздался громкий скрежет, сопровождаемый отборной руганью и истошными воплями командиров. Две группы стражников копошились около ворот, которые они намеревались открыть. Ворота были огромной, цельной плитой из легкого и прочного серебристого металла (очень редкого и дорогого; поговаривали, что отец нынешнего короля отдал за них вдвое большее по весу количество серебра). Высотой они были не ниже семи человеческих ростов, а толщиной - в половину роста взрослого мужчины. Днем ворота лежали на мостовой, в специально для этого сделанной выемке, куда опускались при помощи двух толстых стальных цепей. Ночью их поднимали и фиксировали двумя толстыми запорами, скользившими по обеим сторонам от ворот внутри специальных ниш в стенах, на смазанных салом валиках. Чтобы их сдвинуть с места, к торчащим наружу рычагам должны были приложиться не менее пяти человек.

И вот, запоры со скрежетом, медленно выползли из пазов в огромной плите-воротах. Затем, когда они были вытянуты до конца и закреплены, раздались другие звуки - звон цепей, стук мощных бронзовых звеньев о деревянные барабаны, с которых их стравливали. Одновременно с воротами - посредством хитроумного механизма - в обратную сторону опускался мост, куда более хлипкое сооружение из дубового бруса, обшитого по краям медными полосами, позеленевшими, изрядно потрепанными и во многих местах усиленными заплатами. Площадь слегка вздрогнула, когда ворота легли в предназначенную им выемку. Это был сигнал, возвещавший о начале дня в Центре Мира. Внутрь хлынул поток галдящих людей, храпящей и ревущей скотины, стучащих колесами по мостовой тяжело груженых телег.

Король Малгори слышал отзвуки этой кутерьмы, как он слышал их почти каждый день, лежа в своей огромной кровати, укрытой белоснежным балдахином с длинной бахромой. Только когда за окном бушевала непогода, и прислуга не открывала ставни, он просыпался в тишине. В остальные дни скрип сдвигаемых засовов, грохот ложащейся на землю плиты и звон цепей служили ему будильником в том случае, если он еще спал, и сигналом "пора вставать", если он пробуждался раньше. Король резким движением отбросил прочь старое пуховое одеяло, потянулся и быстро вскочил на ноги. Ступни утонули в пушистом ковре, раскинувшемся во всю спальню. На его создание ушла шерсть с целого овечьего стада, а изображал он карту всего Правобережья. Горы, в значительной мере скрытые под кроватью, расплылись у короля под ногами всеми оттенками коричневого цвета, от песочно-желтого у подножий до почти черного на вершинах. На дремучие, неизведанные северные страны падали косые лучи яркого солнца - однако, несмотря на это, в спальне было холодно. Толстые камни стен хранили вечный сумрак, и даже огромный камин, громоздившийся у самого берега Реки, которая ограничивала мир с востока, не мог нагреть комнаты. Король, ежась и протирая глаза, переступая за один шаг целые страны, отправился на юг, туда, где золотилась Пустыня, не отмеченная дорогами и городами. Ковер немного не доставал до стены, и Малгори пришлось перепрыгнуть через узкую полоску голого пола. Ему не хотелось наступать на холодные каменные плиты. Он приземлился на нижнюю ступеньку невысокой лесенки, ведущей к массивной двери из полированного бука. Здесь, на черных гранитных ступенях, лежал грубый половик из тех, что делают жены портных - переплетенные разноцветные лоскутки тканей, оставшиеся после пошива одежд. Король открыл дверь и очутился в своей ванной комнате, довольно большом помещении, стены которого были обиты дощечками мореного дуба, а пол и прямоугольный бассейн облицованы темно-розовым мрамором с зелеными прожилками. Слуга, молодой парень с глуповатым лицом, вскочил на ноги и с помощью ручной лебедки вытащил из воды наполненный камнями кошель. Потом он схватил его руками, отволок в сторону и сбросил в квадратный люк, туда, где камни раскаляли перед тем, как поместить в воду. Король уселся на бортик и попробовал воду пальцем ноги. Кожу лизнуло приятное тепло.

– Молодец, дуралей! Сегодня нагрел как следует! - лениво произнес Малгори глуховатым голосом. - Иди и скажи, чтобы накрывали на стол.

Обедали они уже впятером - пятым был сидевший рядом с девушкой молодой человек, смуглый, черноволосый красавец. Узкое лицо и глаза, черные, как ночное небо, выдавали в нем уроженца южных краев. Молодого человека звали Олек, а его отец, умерший десять лет назад, был кочевником, пришедшим из пустыни вместе с отцом Малгори.

– Как повеселился, паренек? - спросил его король, поигрывая полуобглоданным бараньим ребрышком. Олек мечтательно осклабился, показывая безукоризненно белые зубы:

– Ну, а как бы ты думал? Ночи без сна. Там оказалось слишком много красивых девушек.

– Ладно, ладно. Потом наедине расскажешь мне в подробностях! - Олек, ухмыльнувшись, поглядел на Селию и хитро ей подмигнул.

– Опасаешься за даму? Ха, но ведь ей, рано или поздно, придется с этим столкнуться! Пусть бы тоже послушала…