Вот вы, господа, все говорите: ведьмы, ведьмы… С лица сбледнули, к шорохам прислушиваетесь. А ведь для этих мест ведьма – явление заурядное. Это сейчас понаехало чужих много, нервничают, визжат с непривычки. В былые-то времена народ покрепче был: при ведьмах жил, ведьмам кланялся. Да вот, если желаете, я вам преинтереснейшую историю расскажу! Вы как любите, с чертями или без? Случилось однажды в Ведьмином Логу…
ПРОЛОГ
Княжев-Северский. Год 1713
Дождь лил как из ведра, и Прошке Малому приходилось кутаться в плащ. Ночь стояла – хоть глаз выколи. На востоке раздраженно ворчала гроза, озаряя небо тревожными багровыми зарницами. Ледяной ветер продувал насквозь, даром что конец лета, еще немного – и начнешь зубами лязгать.
Прошка вжался в мокрую стену, надеясь укрыться в тени фальшивых колонн от дождя и случайных глаз, его филерская работа требовала терпения и осторожности. По первости, когда боярин Фрол Сильвестровский только заприметил его, угадав у молодого паренька тягу к шпионским играм, слежке, интригам, вынюхиванию чужих секретов, и определил в собственную службу сыска, которая имелась в столице у всякой сколь-нибудь весящей в политике фигуры, Малого часто били и сдавали в Разбойный приказ как простого вора. Прошке пришлось немало свести синяков и зализать шрамов, прежде чем он освоил нелегкую науку выслеживания двуногой дичи и понял, что таиться надобно не только от того, за кем следишь, но и от бдительных сограждан.
За пять лет он вошел в полное доверие к братьям Сильвестровским, и те стали поручать ему дела столь важные, как сегодняшнее.
Бояре Сильвестровские – род богатый и знаменитый в Северске – издавна враждовали с Мытными, дальними их родичами и вечными соперниками в борьбе за богатства, почести, власть и влияние при дворе. Почти задавили за столетья вражды ненавистных, да надо ж, о прошлом годе Великий Князь отдал Якиму Мытному, самому лютому неприятелю Фрола и Тита, чин главы Разбойного приказа. Должность для боярина унизительная, и над Якимом брезгливо посмеивались, понимая, что схватился он за нее исключительно от лютого безденежья, и только братья Сильвестровские почуяли в таком покорном согласии гордого до высокомерия родича тайный умысел. Вскоре по Княжеву пошел мерзкий и осторожный, как шуршание тараканьих лапок, слушок, что Яким пригибает непокорные разбойничьи головы, облагая данью тех атаманов, которые жировали в столице, и покровительствует артелям нищих побирушек, убийц и ночных воров.
ГЛАВА 1
Пол был застелен половиками, и шустрому карапузу Янеку было, по-моему, совсем не холодно, я и сама валялась на полу, пытаясь удержать постреленка за подол рубахи. Тот упорно полз вперед, сгребая половики под живот бугром, в надежде дотянуться до черного хвоста снисходительно взирающего на него Пантерия. Каждый раз, когда хвост, пролетая снизу вверх или сверху вниз, щекотал щеки, Янек смеялся взахлеб и хлопал ладошками, звонко крича:
– Сёрт, сёрт иглает!
Пантерий лишь фыркал и закатывал глазки, потому что дитя есть дитя, что оно видит, то и говорит. Этому черту сто лет в обед, он принимает тот облик, какой хочет, и заставить его перекинуться таким, каким он на свет родился, без его собственного на то желания стоит больших скандалов, воплей и взаимных угроз, которых сегодня в Ведьмином Логу и так хватало.
