Несколько лет тому назад в штаб-квартиру Интерпола, что на авеню Фош в Париже, пришла срочная телеграмма из Непала. Полиция этого государства сообщала приметы человека, ускользнувшего от нее и оставившего след — фальшивые доллары.

Это сообщение тотчас ушло в Италию, Ливан, страны Западной Африки. Вскоре пришло сообщение из Туниса, что человек с указанными приметами сел в самолет, направляющийся в Лос-Анджелес.

В кабинет шефа полиции Томпсона вошел лейтенант, остановился у стола патрона и доложил:

— Дом обнаружен, комиссар. Интересующие нас материалы собраны, — и положил досье на стол перед комиссаром полиции.

— Отлично, Срубер. Информация седьмого? — откинулся на спинку кресла Томпсон.

В приемной комиссариата полиции толпились репортеры. Вооруженные блокнотами, диктофонами, авторучками и фотоаппаратами, они наседали на заслон у двери к шефу полиции.

Два дюжих полицейских, широко расставив ноги, были неприступны и молчаливы.

— Правда, что у него была настоящая фабрика? — постоянно спрашивал толстяк в роговых очках.

— Какая у него сумма в банке? — толкался другой в сигаретой в зубах.

— Он из эмигрантов? — допытывалась белокурая девушка.

Дорога до дома Деллы Стрит заняла у Дона всего 15 минут. Такси мчалось с превышением скорости, но, к счастью, им не встретился ни один полицейский.

— За мои нарушения, шеф, вам нужно будет заплатить, — сказал ему шофер, когда Гарри расплачивался.

— Я так и понимаю, — кивнул Дон и заторопился к дому.

Он вошел в него не с парадного входа, а обошел здание и попал на задний двор. Оглядываясь, он подошел к пожарной лестнице. Во дворе было тихо, сюда доносились только уличные звуки движения и стук каблуков прохожих. Доносилась и музыка из какой-то квартиры дома. Дон вытащил револьвер из внутреннего кармана, снял с предохранителя, сунул снова его на место и стал осторожно карабкаться наверх по железной лестнице.

Достигнув третьего этажа, он приложил ухо к раме ближайшего окна. Оттуда не доносилось ни звука. Тогда Дон с помощью перочинного ножа поднял раму и бесшумно впрыгнул на лестничную площадку.

Стояла теплая спокойная ночь. Дон и Роза вышли на пустынную улицу, чтобы нанять такси. Остановились.

— Оно сейчас появится, — заверила Роза. Она достала пачку сигарет из сумочки и предложила Дону.

Они закурили.

Дон вдруг увидел, как из темноты вышел какой-то мужчина и внезапно остановился, затем поспешил уйти из освещенного места в тень. Насколько Дон успел заметить, это был плотный мужчина, прилично одетый с непокрытой головой.

Из-за угла появилось такси. Роза сделала ему знак.

Утром Делла пришла в редакцию усталая и подавленная. Она бессильно опустилась в кресло возле письменного стола. Перед ней лежала незаконченная ею статья, но она меланхолично отодвинула ее в сторону и стала смотреть в окно.

Солнце поднялось уже достаточно высоко, и в его лучах улицы выглядели особенно пыльными без очень нужного им дождя. Мысли Деллы опять вернулись к событиям вчерашнего вечера и ночи. Стоило ей закрыть глаза, как она видела перед собой труп убитого в ее квартире, Гарри Дона, полицейских во главе с сержантом Майклом Чендлером. Полицейские обследовали место убийства, попросили Деллу все подробно описать, увезли труп убитого, а ей пришлось пригласить к себе служанку, чтобы вымыть пол и как-то разрядить гнетущее впечатление от всего этого. Не желая оставаться одной в квартире, где произошло убийство, она отправилась в отель, где и провела остаток ночи, в беспокойном сне, скорее всего, в сонном забытьи.

Луч солнца, упавший на никель пишущей машинки, отвлек Деллу от гнетущих мыслей. Она вспомнила о предстоящем разговоре с редактором Джоном Барнетом и вскочила с кресла. Прежде чем выйти из кабинета, она взглянула в зеркало. Темные круги под глазами огорчили ее.

Она вошла в кабинет и села так, чтобы лицо ее оставалось в тени. Редактор испытывающе посмотрел не нее.

— Ты выглядишь усталой, Делла. Нужно больше отдыхать, хочешь в отпуск?

Известный Интерполу только под фамилией Ранений, глава синдиката фальшивомонетчиков находился в своем специальном помещении откуда он скрытно наблюдал за своими агентами докладывающими ему о проделанной работе.

В квадратной комнате на всю стену до потолка было укреплено огромное зеркало. Перед ним стояло несколько кресел на мягком ковре. Комната была пуста. Но вот дверь отворилась и вошел Карл Хубер.

Карл был правой рукой в синдикате фальшивомонетчиков, который возглавлял человек под фамилией Ранский. Хозяин многое ему доверял и во многом на него полагался, и все же тот никогда не входил в апартаменты главы синдиката. Даже сюда, в эту комнату для переговоров, он всегда входил с чувством, весьма похожим на страх. Хубер кивнул в зеркало, что означало его приветствие невидимому хозяину и уселся в кресло. Раздался тихий голос:

— Так что с любовницей моего двойника?

— Мои оболтусы прикончили не ту, которую надо, босс. Она была очень похожа на Карину.

В салоне самолета Карл Хубер с удовольствием отметил, что его соседкой была та шикарно одетая молодая женщина, чье имя он заметил в открытом паспорте при прохождении таможенного осмотра.

Он прочел: — Джина Уитмор. Она пристегнула ремни и Карл последовал ее примеру. Джина взглянула на него и, как бы между прочим, спросила:

— Вы не уточнили какая погода нас ожидает в Италии?

— О, нет сомнения, что там не менее жарко, чем здесь.

Заревели реактивные двигатели, заглушая разговор. Хубер откинулся в кресле и закрыл глаза. Джина мельком взглянула на него. Он ей нравился своим видом, настоящего мужчины. Но сейчас ей нужно было не проявить свой интерес к нему, не заострить его внимание к ее желанию познакомиться.

После обеда все трое продолжали сидеть за столом. Синьора Августина говорила:

— Твой отец, Карина, Сэм Рисленд, хотя и был моим вторым мужем,… Но мы любили друг друга по настоящему, как молодые, — приложила она край салфетки к глазам. — Он был большим и верным другом моего первого… Ты очень, очень на него похожа, моя девочка…

— Не надо, мама… — положила руку Карина на плечо доброй женщины.

— Да, не надо расстраиваться, дорогая синьора Августина, — тихо промолвил и Гарри.

— Поговорим лучше о деле, о том, за чем я приехала, мама. Где он? — настороженно вопросительно смотрела на нее Карина.

Отведя в сторону синьору Августину с её спутниками, Точино, оглядевшись, таинственно зашептал:

— Моя информация касается вашей безопасности, как я полагаю, синьора. Но то, что я хочу вам сообщить стоит денег…

Дон уже был начеку, поняв что дело идет не о прошлых похоронах, а о делах сегодняшних, когда услышал слова репортера. Он тут же спросил:

— Сколько денег?

О, Святая Мадонна! — всплеснула руками синьора Августина. — Разве я кому-нибудь сделала плохое, что мне надо кого-то остерегаться, синьор? — всплеснула руками женщина.

Владелец клуба «Золотой якорь» Руди Мархэйм был не в лучшем настроении, когда просмотрел телепередачу с сообщением о том, что дело Райского не закрыто. И если это дело не влекло на него какой-либо уголовной ответственности, то привлекало своей тайной, загадочностью, раскрыв которые он мог бы хорошо заработать. А этого он никогда не хотел упустить, так как всегда был в поисках подобного бизнеса. А тем более такого, где дело касалось официантки, работавшей в его клубе. Все его попытки извлечь из этого свою выгоду, как известно окончились полной неудачей. Карина убита и все закончено. Но когда оказалось, что убита не Карина, а другая, что дело Райского не закрыто, что возможность постричь тысячные баксы со всего этого не исчезла, он вызвал своих подручных:

— Это мне обойдется в копеечку, — вздохнул Руди, — но что поделаешь, Сэм, думаю, что игра стоит затрат.

Еще не понимая к чему все это говорит его шеф, долговязый Сэм Чендлер стоял перед ним и терпеливо ждал когда тот изложит суть дела. И тот выложил:

— Сегодня же вместе с Ником вылетаешь в Милан на розыск известной тебе официантки Карины…

— Я же не знаю итальянского, — двинул плечами парень.