И не буду помнить то, что было. И не буду ждать то, что будет

Девчонка была одета смешно: коротенькая майчонка, узенький кургузый пиджачок, тесные штанишки – словно выросла из одежды. Смешная мода. Мода всегда смешная. Однако Лена все равно чуточку позавидовала девчонке: тоненькая, стройненькая, можно и пузико голое демонстрировать, и нелепые шлепанцы с загнутыми носами надеть, потому что молодая… Так и тянуло подумать нечто вроде «а вот в наше время…», но Лена эту свежую мысль от себя старательно отогнала.

На девчонку поглядывали, что ей невероятно льстило, она была чрезвычайно собой довольна и прямо-таки несла свое юное тело. На Лену, естественно, никто внимания не обращал, и это ее нисколько не задевало. Привычно было. Она и в юности-то не любила выделяться из толпы, а сейчас и подавно.

Было жарковато, а ветер налетал неприятно холодный. Нормальное сибирское лето. Была бы настоящая жара, никакой начальник не смог бы выгнать Лену на улицу ни с каким поручением, тем более плохо замаскированным под просьбу. А так чего бы не прогуляться, не отнести скучную белую папку из плохого картона с надписью «Дело №», в которой дела не было, были варианты договора. А может, и что-то другое – какая разница, начальственные дела ее не волновали. Пакет с папкой был легкий, и ветер отдувал его в сторону, а потом шуршаще хлопал им по ноге. Это немножко раздражало.

Разбудил ее запах. Лена скосила глаза, потому что шевелиться не хотелось. Маркус колдовал над кувшином, что-то подливал, подмешивал и даже, кажется, подсыпал. Шут со страдальческим выражением лица наблюдал за ним. Маркус подумал, понюхал, добавил щепотку чего-то подозрительно зеленого и заткнул горлышко кувшина здоровенной пробкой. Шут обреченно вздохнул.

– Ладно тебе, потерпи уж, – тихонько сказал Маркус, – не хочешь же ты, чтоб это все увидела Делиена.

– Не хочу. Она не привыкла. А почему ты зовешь ее Делиена?

– Не знал? Это имя Странниц.

– Но она называет себя просто Лена.