Я бежала.

По спине колотил дождь, отзываясь набатом в голове. Я мчалась прочь, подгоняемая ужасами, застывшими в памяти словно древние исполины сосен, цепляющихся своими холодными колючими лапами за облака. Конь всхрапывал и, будь его воля, давно бы сбросил непоседливого наездника. Колени сжимались все сильнее, а руки плеткой подгоняли животное нестись вперед по ночной дороге. Я гнала его к свободе, к границам княжества Валуахтского. Где-то взвыли твари, заставив выругаться и сильнее стегнуть тонким ремешком по крупу. Еще немного, и я выберусь. Погоня настигнет, но если успеть выбраться за границы княжества, я бы смогла использовать силу! И снова вой, теперь уже намного ближе. Гады почуяли сбежавшую добычу. Не думала, что он пошлет гончих. Вот уж точно не терпится вернуть меня назад, чтобы птичка, столь долго забавлявшая его, не выскользнула из клетки. Вот только обратно я не вернусь. Его постели я предпочту смерть. И уж точно смерть быструю, а не в камерах под присмотром палачей.

Опять вой, и серая тень, выскочив на дорогу, помчалась за мной следом. Но это уже не так и важно. Я вижу границу: тонкая пелена отделяет место, из которого я бегу, от другого, свободного мира. Я — ведьма. Я вижу эту границу. Так же, как вижу истинную сущность гончих. Огненные твари. Гибкие и тонкие тела, покрытые короткой шерстью. Острые клыки, торчащие из пасти. Уши, спрятанные где-то под тоненькими щупальцами, похожими на львиную гриву. А морды приплюснуты, и на чешуйках играет золотое пламя.

Гончая прыгнула. Лошадь промчалась сквозь серую завесу, оставив хозяйку одну разбираться с огненными тварями.

Лошадка моя, словно чуя настроение хозяйки, шагала медленно и степенно, чтобы не разбудить лихо. Лихо — это я, дремлющая в седле. Перед практикой пришлось изрядно побегать за преподавателями, закрывая ведомость по зачетам.

И каждый так и норовил задать побольше вопросов, коварством не уступающих драконьим рассуждениям. Стойко вытерпев и ответив на все (пусть даже с некоторыми пробелами), я получила допуск. А потом сборы, консультации и «знакомство» со старшими сопровождающими. И, как завершение, сам выезд.

Завидев мою растрепанную с горящими глазами персону, Энок растянул губы в довольной улыбке. Ну и пусть, в кои-то веки порадую своей непрезентабельностью. Вот побегай он по ночам от злого Мрака, и не такой был бы. Я абсолютно четко приняла решение не общаться с черноглазым. Пускай зимой приезжает, там и поговорим. Дай стихии, у меня меньше останется всякого романтического бреда в голове, а Мрак к тому времени разберется со своими нервами. Сейчас он вроде бы смирился, что я на зов не реагирую. Зол, но не в бешенстве. На первое его письмо отписала, чтобы не приходил ко мне. В силу женской натуры я была жутко зла на демона. Не смотря на то, что именно моя персона стала главным провокатором в недавних сценах, отчего-то обида и раздражение поселились в душе. Страх это или повышенное самолюбие? Я не находила ответов на эти вопросы, так как мысли были заняты заблуждениями, ведущими к ошибкам.

Второе письмо пришло с извинениями, букетом из нежно-белых цветов, так напоминающих наши орхидеи, вот только с одним тонким стеблем, увенчанным волшебной красоты цветком. К букету прилагалось колье из таких же невесомых камней: белых подобно молоку. На подарки я падкая не была, так что упорно игнорировала зов, отправив колье хозяину. Два письма спустя почувствовала очередной приступ злости, но письмо после того пришло достаточно сдержанное.