В сонном промышленном городке, где царит летний зной и экономическая депрессия, средь бела дня случается странная автокатастрофа — парень из местных националистов на огромной скорости вылетает с моста в реку. Он явно уходил от погони, но кто за ним гнался? Оскорбленные иммигранты-сербы, не сомневается ни полиция, ни СМИ. Однако свидетелей нет, если не считать безымянного мальчика и местного бомжа, бормочущего, будто река на самом деле — плывущий медведь, которого маленьким мальчикам следует опасаться. И тогда журналист-одиночка Роберт Белл, видя, что концы с концами не сходятся, и чувствуя безотчетную тревогу, берется за следствие на свой страх и риск. Он — брат полицейского, но это только осложняет дело: ведь Роберт отчаянно влюблен в его жену.
~~~
Накануне вечером повеяло прохладой, а теперь — снова жара. Я открыл все окна и включил маленький вентилятор на столе. Запах пота смешивался с вонью боулинг-бара на цокольном этаже. Сомнительные ароматы гамбургеров и картофеля фри доходили до моего кабинета на четвертом. Кажется, в одной из местных газет я читал, что зимой работа этого заведения затухала, а вот сейчас запах их стряпни разносился по всему зданию.
Зазвонил телефон. Я сидел и смотрел на него. Не прошло и пяти минут, как он зазвонил снова. Я подождал, пока звонки не прекратятся. Через несколько секунд запищал мобильник. Определитель выдал тот же номер, с которого только что звонили на рабочий. Через несколько минут весь этот цирк повторится. Рабочий. Мобильный. Снова рабочий.
В это утро я звонил уже по двадцати телефонам — и все впустую. Никто не хотел со мной разговаривать. И особенно — мой родной братец. Я звонил ему около десяти. Он ничего не сказал. Странно. Франк как-то заметил, что, когда кого-то убивают, все вылезает на поверхность. Как будто нажимают на какую-то кнопку — и люди начинают говорить даже о том, о чем долгие годы молчали.
Все, что у меня было, — это листок с записями. Плюс заголовок на экране: «Не доверяйте лету». Не знаю, как он пришел мне в голову, — возможно, это предложение я у кого-то украл. Если бы день был обычный, меня бы попросили передать дело. «Передай кому-нибудь дело, у нас полно других», — сказали бы мне, не слушая, что я отвечу.
Нужно было принять душ. Рубашка прилипла к спине, под мышками расплылись большие пятна пота. Но уже скоро между горами должен был появиться гидроплан. Ненавижу опаздывать и ненавижу, когда другие опаздывают. Последние полчаса я раскладывал на компьютере пасьянс «Tripeaks» — это где надо расчистить три вершины с помощью карт на столе. Игра идет на деньги. Деньги, конечно, понарошку, но в азарт впадаешь по-настоящему. Мой принцип — выходить из игры как минимум с нулевым балансом. Сейчас у меня на счете было минус пять долларов, но я все равно вышел.
~~~
Тропинка привела к заводской ограде. Здесь течение было поспокойней. Горное буйство реки Опо тут сменялось смирением, пресная вода смешивалась с соленой и без дальнейших протестов впадала во фьорд.
В доме на другом берегу женщина мыла окно. Теперь в этом был смысл. В конце апреля работа химического комбината в Одде приостановилась, копоть перестала окутывать город, замерли краны на пристани, остановилась подвесная дорога, и вагончики замерли в воздухе пунктирной линией от гавани до Нюланна. Как будто кто-то пришел в Одду, поднял палец к губам и прошептал: «Тсссс!»
Полицейские оцепления не давали нам подойти к устью ближе чем на сто метров. По обеим сторонам реки работали поисковые группы. Туда-сюда сновали резиновые лодки. При ярких лучах солнца это все напоминало выезд на рыбалку. Отличный денек, чтобы выехать во фьорд порыбачить.
— Но ведь этот парень всплывет? — спросил Мартинсен. — Трупы же всегда всплывают?
Я не знал, что ему ответить. Где-то я слыхал, что одного утопленника подводным течением отнесло до самого Моге — а это на целую милю ниже по фьорду. А другого нашли только через несколько месяцев, когда от него остался один скелет.
