…Сейчас от него уже почти ничего не осталось, однако важно упомянуть, что при Амьенском монастыре был скрипторий — целый лабиринт из узких длинных комнат, где днем и ночью при свечах работали переписчики. Именно там родились книги, которые ныне являются жемчужинами в коллекциях исторических музеев и частных библиотек. Например, правила управления консисторией «Веселой науки» Гильома Молинье, полное издание, в которое попали не только законы стихосложения, но и примеры из сочинений Арнаута Даниэля, сохранившиеся в единственном экземпляре, или пятая книга истории Рихера Реймского, или «Песнь о крестовом походе против альбигойцев» с комментариями на полях, из которых можно вывести личность автора-анонима — не представителя свиты, как ранее считали медиевисты, а самого Раймона VII.

К величайшему сожалению, в 1944 году помещение скриптория было уничтожено пожаром, а лишь через три года найдены документы, свидетельствующие о том, что сгорело не только помещение, но и целая библиотека средневековой литературы. Судя по письму одного из настоятелей монастыря, все книги, проходившие через руки переписчиков в Амьене, обязательно получали дополнительный, «дублирующий» экземпляр, который отправлялся в местное хранилище. В стенах и полу скриптория было скрыто четыре обширных шкафа, которые на протяжении нескольких столетий наполнялись редкими текстами.

Пожар был настолько силен, что обратил в пепел не только книги в шкафах — не уцелели ни перекрытья, ни сами стены. Чудом сохранилась лишь пара листов на дне погреба. После того, как текст на листах удалось разобрать, стало ясно, что в огне погибло ценнейшее, самое полное в мире собрание бестиариев, на которых специализировались местные скрипторы, начиная с начала XIII века.

Заголовок уцелевшего текста переводится так: «Книга странных существ».

…В помощь нам назначили двух художников. Звали их Вилл и По, были они худые, не слишком высокие, не принимали участия в общих увеселениях, вино пить толком не умели, лицом походили на женщин, зато тварей малевали так, что залюбуешься. После того, как они раскрашивали «Бестиарий», страшно становилось его и в руки-то взять. Казалось, что дракон цапнет за палец, а мантикора хвостом ужалит — и поминай как звали. Когда наступала моя очередь относить книгу в шкаф, я оборачивал ладони краем плаща. Нет, не боялся, конечно. Просто у двух послушников руки отнялись после того, как они без спросу утащили фолиант, краска на страницах которого еще до конца не просохла. А мне пальцы еще пригодятся.

…Из Тулузы вчера к вечеру привезли бестиарий в два кулака толщиной. Подняли всех переписчиков, сказали, что еду-питье нам приносить будут прямо к столам, и спать не будем, пока последнюю страницу не переиначим. Главное — как можно быстрее закончить. Мол, если справимся, то будут каждый год привозить по книге, а более работать и вовсе не придется.

(Примечание на полях: «Три века минуло, до сих пор привозят. Справились, значит. А художников наших похоже зовут, только вот они…)

Я шел несколько часов, пока не наткнулся на запорошенный тракт. Вдалеке слышался топот копыт. Купцы спешили домой после удачной торговли. Узнав, что я охочусь на Радужного Зверя, они дали мне припасов в ответ на обещание рассказать им об этом существе, которого еще никто не смог убить.

Поведать, впрочем, я мог немногое.

— Радужный Зверь похож на медведя, — сказал я им. — Он питается временем. И ему нельзя смотреть в глаза.

Не помню, от кого я это слышал.

Пора было двигаться. Я поблагодарил купцов, и пошел обратно — Радужный Зверь не любит тракты, и особенно не любит лошадей, обходит их за сотню верст. А значит, я сильно отклонился от его пути. Снег почти закончился, редкие снежинки падали с неба, и это вернее прочего значило, что я упустил Радужного Зверя.

Давным-давно, когда боги были молодыми, а звезды яркими, в Рассветном лесу бродил средь деревьев Желанник.

Никто из людей не знал, что за облик носил тот зверь — всегда показывался он под разными обличиями. То мелькнет на прогалине оленьими рогами, то пролетит над головой синей сойкой.

Одно лишь истинно ведали — Желанник исполнял все обращенные к нему просьбы, все сокровенные желания. Но редко кому показывался дивный зверь, хоть и много было желающих с ним встретиться.

Ходили к нему воины смелые с мечами острыми, да все зря — не вышел к ним Желанник.

Ходили к нему девы юные с красотою редкою, да впустую — не показался Желанник.

Ай, Шайери! Черноволосая Шайери, быстроногая Шайери! Не было во всей степи девушки красивей Шайери, не было нарядней! Посватались к ней трое братьев: хмурый Майон, хитрый Боар, лихой да веселый Хриал. Выбрала она старшего, Майона.

Хитрый Боар, средний брат, повздыхал да смирился. А лихой Хриал никак смириться не мог. Сказал он Шайери: хочешь, приведу тебе волшебного тура, рассветного тура, выйдешь за меня тогда? Ничего не ответила ему Шайери.

Ускакал Хриал, вернулся через три дня уставший, конь под ним хромал. Вел он на аркане тура, алого, как солнце на рассвете, и тот тур освещал становище ярче десятка костров. Даже не взглянула на подарок Шайери.