Когда грянула война, Лиза Голицына была на даче под Ленинградом, где она готовилась к выпускному концерту в консерватории. Сестру она отправила на Юг, к старому сотоварищу отца по службе — пусть отдохнет перед вступительными экзаменами. Узнав о начале боевых действий, Лиза не сразу решилась уехать с дачи, все надеялась, что война быстро закончится и немцев погонят прочь, как бодро обещали в газетах и по радио главные советские лидеры. Когда же она наконец поняла, что надо срочно возвращаться в город, налеты немецкой авиации участились, и поезд, на котором ехала Лиза с гувернанткой Фру, разбомбили. В суматохе Фру потерялась. Разыскивая ее, Лиза вернулась на дачу, но там уже были немцы. В надежде отыскать гувернантку и добраться до ближайшего населенного пункта, где можно было бы сесть на другой эшелон, Лиза оказалась в Луге, наводненной беженцами и отступающими частями. Немцы подходили к городу, и на подступах шли ожесточенные бои.

С одной из разбитых частей Лиза очутилась в немецком тылу, позади прорвавшихся танков генерала Кюхлера, которые устремились к Ленинграду. О возвращении в город уже не могло быть и речи. Сначала еще теплилась надежда — перейти линию фронта, но вскоре и она угасла. Лиза поняла с устрашающей очевидностью: пришла беда, которая объединяет всех, обиженных и обласканных советской властью, рабочих и так называемую интеллигенцию. Теперь каждый должен, забыв о прежних планах, внести свою лепту в защиту Родины. А обижаться на советскую власть у Лизы Голицыной были причины. Отца ее арестовали в тридцать седьмом, с тех пор она не имела о нем никаких известий. Остались с младшей сестрой Натальей вдвоем — мать умерла за пять лет до того события от тяжелой болезни.

В лесах под Лугой началась для Лизы партизанская жизнь. Она очень беспокоилась за сестру — не знала, удалось ли Наталье вернуться в Ленинград, и очень надеялась, что немцев все-таки не пустят к Волге. Партизанский отряд быстро разрастался за счет жителей окрестных деревень и городков, бежавших от оккупантов. Кочуя по лесам осенью сорок первого года, отряд стал лагерем недалеко от Ивангорода, на самой границе с Эстонией. Лиза освоила несколько новых для себя профессий: работала связисткой, переводчицей, санитаркой. Приходилось ей принимать участие и в боевых операциях. Суровая партизанская действительность требовала немалых жертв: Лиза с отчаянием замечала, как черствеют и портятся ее руки, страшась, что они уже никогда не прикоснутся к инструменту. Она никому не рассказывала ни о своем дворянском происхождении, ни, тем более, о том, что она — дочь репрессированного комбрига. Даже фамилию сменила — назвалась Голиковой, благо документов у нее не было — остались в разбомбленном поезде. Девушка боялась вызвать подозрительность, от которой настрадалась перед войной. Но как оказалось, от советской власти не спрячешься — она вспомнила о Лизе, как о многих «бывших», когда стало очень нужно и страшно.

Однажды начальник разведки отряда вызвал ее к себе и, приказав ординарцу выйти из землянки, огорошил новостью:

— А я узнал, Елизавета Григорьевна, что ты, оказывается, к княжескому семейству отношение имеешь?

Наталья с Лизой встретились только в самый разгар Курской битвы. До того времени они постоянно находились рядом, но получить разрешение на отлучку не удавалось ни той, ни другой.

Положение на фронте было сложное. Стремясь взять реванш за Сталинград, немецкое командование сосредоточило крупные силы, располагая их большими группировками на севере у Орла и на юге, близ Харькова и Белгорода. От Орла враг мог нанести сокрушительный удар в сторону Москвы, а его южная группировка под Харьковом стояла заслоном на пути советских частей, препятствуя наступлению на Донбасс и в строну левобережной Украины.

Немцы наступали. Планы ставки Сталина оказались под угрозой. Советский фронт от Орла до Харькова под давлением немцев прогнулся, образовав дугу, которую штабисты назвали Курской. На северной стороне оборону держали войска Центрального фронта под командованием Рокоссовского, там находилась Лиза. Наталья же пребывала на южной оконечности дуги, при штабе генерала Ватутина.

Напряжение нарастало, немцы давили всей мощью, намерения Ватутина и Рокоссовского осуществить крупные операции по разгрому гомельской и харьковской группировок врага пришлось до времени отложить и перейти к жесткой обороне. Срочно разрабатывалась новая стратегия, строились оборонительные сооружения, всем штабистам было приказано находиться на своих местах.

Все началось в ночь с 3 на 4 июля. Группировка Манштейна, расположенная против армий Ватутина, нанесла сокрушительный удар и прорвала фронт. В образовавшуюся брешь ринулись танки, они ускоренным маршем двигались к Курску. Для того чтобы облегчить положение Ватутина и отвлечь вражеские войска, 6 июля Центральный фронт Рокоссовского нанес контрудар. Но немцы отбились. Более того, они перешли в наступление и на северном направлении, прижимая советские войска к прежним оборонительным рубежам.