— Альфстанна! Рад видеть тебя! Наслаждаешься балом?

Банн Альфстанна Эремон сделала выбор в пользу ривейнского красного вина и, отвернувшись от столика с напитками, тепло улыбнулась подошедшему к ней мужчине.

— Леонас! Я бы сказала, что он неплох, но Эдделбрек так утомил меня рассказом о нынешнем урожае с амарантайнских ферм, что у меня пропало всякое желание делать комплименты, — она отпила вино и продолжила, слегка закатив глаза. — Кроме того, если я услышу еще хоть одну песню о героической победе над Пятым мором, я заткну рот тому певцу куском самого зрелого сыра, какой только найду!

— Не любишь героический эпос? — усмехнулся эрл Леонас Брайланд, окидывая глазами предлагаемый ассортимент напитков. Найдя, наконец, любимый антиванский портвейн, он удовлетворенно хмыкнул и потянулся за бокалом.

— Нет, я, как и все, восхищаюсь подвигом Героини Ферелдена и нашего доблестного короля, но не десять же раз за ночь!

Утро было холодным и промозглым, а самое главное — поздним. Ви ненавидела вставать так поздно, обычно поднимаясь затемно, но первопад в Денериме к этому никак не располагал. Сквозь окно тускло светило бледное солнце и накрапывал дождь вместе с крупным снегом. По всей видимости, он шел всю ночь, и ветви деревьев, стоящих за окном под его тяжестью согнулись в глубоком поклоне, почти касаясь земли. Камин давно погас и в комнате было холодно и сыро.

Она легко поднялась. Конечно же никто не додумался наносить ей в ванну горячей воды, как и не догадался раним утром растопить камин. По всей видимости, ферелденские слуги не считали ее хоть сколько-нибудь значимой особой, а потому просто-напросто проигнорировали. Зато кто-то додумался запустить в комнату сразу двух собак — больших, заматеревших мабари, которые лежа на одеяле из шкур согревали ее своим теплом всю ночь. Ви мимоходом погладила огромную морду, размером больше ее головы. Пес приоткрыл один глаз, но и не подумал подняться. Девушка не стала их гнать. Пусть. Может быть благодаря им сегодня она не проснулась без голоса, охрипнув от холода.

После ей пришлось долго вылавливать слуг, и пояснять им, что госпоже менестрелю нужна горячая вода каждый день, как и прогретая комната. Слуги смотрели на нее как на умалишенную, не в силах понять, что нужно этой избалованной орлесианке. На их взгляд небольшой морозец был даже полезен, а вот как раз принимая ванны можно легко простыть, но требования девушки, хоть и со скрипом, но согласились исполнять. Но с завтрашнего дня, леди, иначе никак.

Ви не была грязной, но несвежая одежда не приносила ей хорошего настроения. Она уже несколько часов бродила по замку, запоминая каждый поворот и статую, за которой можно спрятаться, ниши, где удобно хранить склянки с бомбочками и гобелены, за которыми легко притаиться и дождаться нужного человека. Случайные прохожие не обращали на нее никакого внимания, а если обращали, она легко вводила их в заблуждение мелодичным бряцанием на лютне и с томной мукой в глазах обращалась к любопытствующему с фразой, вроде: "Венадаль не рифмуется с пряниками. Как вы считаете — почему?" или напевая "О, бедный, бедный ганлок, ты мечтал архидемоном стать, но злобный король, тебя обошел, и вот ты не можешь летать!", после чего обычно нервно хихикала и хаотично перебирала струны.

К полудню большая часть двора считала ее слегка блаженной, а прочая часть уяснила, что к менестрелю лучше не подходить, если не хочешь, чтобы тебя вставили в очереденую балладу в качестве ходячего мертвеца, как это случилось с Банном Ульфом, непредусмотрительно полезшего к девушке и огребшего аж четыре строфы о своих не вполне геройских поступках и более чем любопытных увлечениях.