На востоке уже занималась заря, а в кабинете командира 16-й танковой дивизии полковника Михаила Ивановича Мындро все еще кипела работа. По груде вмятых в пепельницу окурков и клубам табачного дыма нетрудно было догадаться, что комдив, полковой комиссар Никита Васильевич Руденко и начальник штаба подполковник Андрей Григорьевич Земляной всю эту ночь не спали. Мужественно-красивое, умное, щедрое на улыбку лицо комдива в этот раз было необычайно строгим и сосредоточенным. Его живые, проницательные глаза под густыми полукружьями темных бровей словно потускнели не то от бессонной ночи, не то от чрезмерной озабоченности. Михаил Иванович, всегда спокойный и уравновешенный, умел сдерживать себя, не повышать голоса при любых обстоятельствах. Вместе с тем он был предельно требовательным. Активный участник гражданской войны, в мирные годы М. И. Мындро много и упорно учился, окончил Высшую тактическую школу им. Коминтерна, Военную академию РККА им. Фрунзе, преподавал тактику в Военной академии механизации РККА. А когда, начиная с лета 1940 года, в Красной Армии стали формироваться новые танковые соединения, Михаил Иванович был назначен командиром танковой дивизии. К нам он прибыл в середине марта 1941 года. Широко образованный, опытный и заслуженный командир, еще в довоенные годы удостоенный ордена Красной Звезды, в обращении с людьми постоянно оставался простым и доступным. В штабе и в полках он пользовался непререкаемым авторитетом и искренней любовью.

В кабинет комдива один за другим вошли начальник оперативного отделения штаба майор М. А. Миносян, начальник артиллерии полковник А. С. Юрасов, начальник связи подполковник В. Т. Захаров, всего человек пятнадцать. Всех их в тот предрассветный час 22 июня 1941 года подняли по боевой тревоге.

Когда все вызванные командиры собрались, комдив встал, окинул внимательным взглядом собравшихся, тихо, но сурово заговорил:

— Товарищи. Получена директива Военного совета округа. Я прочту из нее то, что считаю самым важным и самым главным. В директиве сказано: «В течение 22–23 июня 1941 года возможно внезапное нападение немцев… Нападение немцев может начаться с провокационных действий. Задача наших войск — не поддаваться ни на какие провокационные действия, могущие вызвать крупные осложнения…» Вместе с тем Военный совет округа требует «быть в полной боевой готовности и встретить внезапный удар немцев…» Войскам округа предложено: «В течение ночи на 22.06.1941 года скрытно занять огневые точки укрепленных районов на государственной границе; перед рассветом 22.06.1941 года рассредоточить по полевым аэродромам всю авиацию, в том числе и войсковую, тщательно ее замаскировать; все части привести в боевую готовность… Никаких других мероприятий без особого распоряжения не проводить»

Закончив чтение, Михаил Иванович положил листы директивы в папку:

У складов, как и следовало ожидать, уже скопилось значительное количество машин, выстроившихся по три в ряд.

Во время учебно-боевых тревог боеприпасы со складов обычно не выдавались. Задача заключалась лишь в том, чтобы своевременно, без опоздания прибыть на место. Водители, привыкшие к боевым тревогам, не подозревая о начавшейся войне, весело переговаривались между собой в ожидании дальнейших распоряжений. Чтобы разнести в щепки все это скопище автомобилей, а вместе с ними и склады, достаточно было двух-трех бомб.

— Командиры колонн — ко мне! — громко крикнув, выпрыгиваю из эмки. — Немедленно рассредоточить машины! Всем с дороги в лес! К складам подъезжать по очереди. Быстро грузить боеприпасы и рассредоточение возвращаться в полки. Внимательно следить за воздухом. Назначить наблюдателей.

Командиры колонн недоуменно переглядывались. Зачем загонять машины в лес? К чему эта комедия с наблюдателями? И почему надо получать боеприпасы? Ведь никогда такого не было.

— Война, братцы! Война. Фашисты бомбят наши аэродромы. На границе идут бои. Никакой паники. Действовать по плану.

Предупреждение начальника штаба было не случайным. Оно диктовалось несколько необычной обстановкой, сложившейся в первые дни войны в полосе войск Южного фронта, которым с 24 июня командовал генерал армии И. В. Тюленев. В состав войск наряду с другими соединениями был включен и 2-й механизированный корпус генерала Ю. В. Новосельского

[2]

. Если севернее Молдавии фашистские войска с самого начала развернули бешеное наступление, то на границе СССР с Румынией было еще относительно спокойно. Правда, уже на рассвете 22 июня штурмовые группы противника пересекли в некоторых местах реку Прут, захватили мосты и кое-где образовали небольшие плацдармы, но удержались далеко не везде. Советские пограничные части в ряде мест сильными контратаками в тот же день отбросили противника обратно за Прут. Такой поворот событий, видимо, нисколько не обеспокоил немецко-фашистское командование. Сосредоточенные за Прутом войска 11-й немецкой армии под командованием генерал-полковника Риттер фон Шоберта, а также 3-я, 4-я румынские армии и 8-й венгерский корпус в течение первых нескольких дней с начала войны не проявляли активности. Вражеская группировка, как стало известно позже, имела особую задачу: сначала обеспечить защиту жизненно важной для агрессора территории Румынии и лишь в ходе дальнейшего развития событий перейти в наступление.

Южный фронт использовал затишье для подтягивания своих войск к пограничной реке Прут. 16-я танковая дивизия, как и другие соединения 2-го механизированного корпуса, успели выйти в приграничную зону и занять исходное положение для встречи с противником.

Севернее вражеские войска, имея большое превосходство в силах и средствах, продолжали наступать в направлении Киева. Не было сомнений и в том, что скоро противник начнет наступление и в Бессарабии. Но где и когда?

— Направление главного удара, который противник, несомненно, готовится нанести в ближайшее время с территории Румынии, пока еще не известно, — сказал полковник Мындро. — Постоянно поддерживайте связь с подполковником Земляным, чтобы тылы не оказались застигнутыми врасплох. А лучше всего после размещения второго эшелона сразу нее возвращайтесь в штаб. У вас будет информация.

— Из штаба армии сообщили, что в Кодрах прошли сильные дожди. Грунтовые дороги размыты потоками воды, — сказал комдив на коротком совещании командно-политического состава перед маршем. — Мосты на реке Куле, притоках Реута ветхие, не рассчитаны на проход танков и бронемашин. Словом, придется изрядно поработать товарищам саперам, — и обернулся к командиру 16-го отдельного саперного батальона капитану С. Ф. Веревкину.

— Если не возражаете, я поеду с саперами, Михаил Иванович, — сказал полковой комиссар Руденко.

Полковник Мындро согласился. Правильно решил комиссар. Быстрое перебазирование во многом зависит в сложившихся условиях от саперов. Им придется много работать. Противник почти рядом, всякое может случиться. Поэтому отнюдь не лишнее, если там некоторое время побудет и комиссар. Это ускорит дело, что в данном случае чрезвычайно важно. Тем более, что комиссар не только отличный воспитатель, но и умелый организатор.

Саперы во главе с комиссаром выехали первыми. Часа через два вслед за ними двинулись боевые части. Замыкали огромную колонну нагруженные всем необходимым для боя автомашины второго эшелона.

Маршрут оказался действительно не из легких. Саперам приходилось оборудовать объезды, срезать спуски, выстилать хворостом гати, укреплять мосты, отыскивать подходящие для проезда броды. Там, где проходили танки, зачастую буксовали машины.