Это случилось далеким зимним вечером 1987-ого года в Солт-Лейк-Сити, штат Юта. Рождество осталось позади, и жестокие холода покрыли льдом здания и транспорт, а сверху присыпали толстым слоем скрипучего снега. Январь всегда был самым холодным месяцем в этих местах. Но даже лютый мороз, заставляющий всех жителей города не покидать свои дома, не мог отменить необходимости ночного патрулирования. Двое полицейских, старый и молодой, заступили в патруль ровно в полночь, между десятым и одиннадцатым января.

В юрисдикции участка находился северный район города, но, прежде чем начать объезд, напарники заехали в местную круглосуточную забегаловку, чтобы взять себе два стаканчика кофе. За несколько лет совместных ночных патрулей покупать здесь кофе стало традицией. К тому же, в кафе работала очень симпатичная девушка по имени Лайла. Старый полицейский помнил ее еще ребенком, а молодой был ее ровесником.

Вьюга на улице слегка поутихла, но мороз был все еще сильный, и снег под подошвами форменных ботинок скрипел с натугой. В этом районе Солт-Лейк-Сити все знали друг друга, как одна большая семья. Лайла улыбнулась, увидев полицейских. Хоть кто-то разбавит ее одиночество этой долгой холодной ночью.

– Доброй ночи, офицеры.

Теплым осенним вечером в маленьком уютном сквере на выкрашенной в молочно-голубой цвет скамейке сидел мужчина средних лет и приятной наружности. Он читал книгу, думал и наслаждался. Наслаждался он многими вещами, помимо чтения, прекрасной для середины осени погодой и чистым, каким-то даже кристальным воздухом. Но об этом позже.

Был он брюнетом высокого роста с располагающей к себе улыбкой и таинственными глазами. Телосложение его терялось под одеждой, но нельзя сказать, что он был крепок или упитан. В общем, мужчина себе и мужчина – один из неприметных в толпе, который однако же при более близком рассмотрении становится приятен и симпатичен, несмотря на несколько отталкивающих черт внешности.

Кроме мужчины на скамье и детей на детской площадке в этот стремительно темнеющий вечер не было никого. Мужчине это было на руку. Он любил одиночество, как родного ребенка, если бы он у него был. Одиночество – страшно, он это понимал. Но одновременно это и дар невероятный. Дети не мешали мужчине читать. Потому что на самом деле чтение он забросил, едва среди ребятишек начались крики и громкая детская возня – то есть, практически сразу, как ребятишки появились на площадке и начали жестоко и беспощадно эксплуатировать каждый сантиметр каждой качели и аттракциона. Почему бы нет? Последние теплые дни. Вряд ли этой осенью выдастся еще один такой же погожий денек с ярко-голубым небом и одиноким разводом на нем, словно взяли и мокрой кистью провели по облаку. Мужчина любил детей и даже на них не разозлился за то, что они прервали его чтение. Пожалуй, ему и так надо было оторваться от путающихся строк и подумать о своем. Дети были лишь предлогом отвлечься.

«Так всегда бывает, – рассуждал про себя мужчина, слыша свой собственный голос, глубокий и гулкий, – сначала ты думаешь, что никого лучше уже не встретишь. А затем наступает день, когда ты приходишь в сквер, просто почитать, и видишь нечто новенькое. Это отметает все твои прежние мысли. Это помогает тебе забыться и вновь броситься в свой мучительно-сладкий омут… Омут ожидания события, к которому ты теперь всей душой стремишься».