И вот появляется продолжение «Невозвращенца» — повесть «Приговоренный». Похожая на свою предшественницу — и не похожая, такая же до жути реальная в своей фантасмагоричности, но только строже, суше, документальнее, так что порой начинает казаться: автор в самом деле был там, в далеком будущем, в середине XXI века!
И возвращает к действительности только присущий Кабакову юмор — тонкий, горький, едва уловимый, но неизменный. И дающий надежду. Ведь будущее еще не состоялась…
1
Идея ехать поездом исходила из недр 9-го, охранного, управления Комиссии Гражданской Безопасности. Как только решение шведов стало известно, он перешел в разряд лиц, охраняемых КГБ. Ранг, как сказали ему по телефону, приравнен к рангу заведующего отделом Центрального Клуба Конституционных Правых Социалистов Содружества.
По телефону же сиплый чиновничий голос зачитал поздравление Генерала-Секретаря Центрального Клуба, которое наутро должны были опубликовать все правительственные сайты и передать по государственному каналу «Народное Товарищество Виртуальности».
«…ваш вклад в российскую культуру… в наше время, когда престиж страны, несмотря на экономические трудности и политическую нестабильность, неуклонно растет… ради возрождения Великой России от Москвы до Волги… национальные ценности, завещанные нам Пушкиным и Толстым, Шолоховым и Булгаковым, Прохановым и Пелевиным… в борьбе с агрессивными силами международного атлантизма, направленными против славяно-исламского братства… желаем творческого долголетия на благо нашей Родины — Славянского Содружества Соединенной России…»
Закончив чтение, телефонный голос буркнул что-то вроде «и от меня лично», сообщил об охране и умолк.
В ту же минуту позвонили в дверь, и он — на ходу допивая рюмку, налитую сразу после того, как услышал сообщение в новостях — пошел открывать.
2
«Ваше Величество!
Уважаемые члены Комитета!
Ladies and gentlemen, господа!
Сегодня мы все прожили еще один день эпохи, которую наши потомки, я уверен, назовут Новым Временем.
Всегда людям казалось, что именно их жизнь пришлась на эру великих перемен, и всегда эти перемены приводили их в ужас — мы так созданы Творцом, что любые изменения в себе и окружающем мире склонны рассматривать как угрозу. Вероятно, в этом тоже проявляется мудрость Господа, снабдившего свою тварь чем-то вроде предохранителя: вложенный инстинкт созидания и агрессии, направленный на изменение мира, ограничивается страхом перед результатами собственной деятельности.
