Получив на День святого Валентина анонимную записку с призывом: «Будь моей!», преподавательница маленького мичиганского колледжа Шерри Сеймор не знает что и думать. Это дружеский розыгрыш или действительно она, хорошо сохранившаяся и благополучная замужняя женщина, еще в состоянии вызвать у кого-то бурную страсть? Между тем любовные послания начинают сыпаться одно за другим, и неожиданно для себя самой сорокалетняя Шерри с головой окунается в безумный роман, еще не подозревая, к каким драматическим событиям приведет ее внезапный взрыв чувств.
Часть первая
Выходя утром из дома, первым, что я увидела, была кровавая полоса на заснеженной подъездной дороге.
Словно неумолимая угроза, дурное предзнаменование или жутковатый подарок на День святого Валентина — следы от шин и коричневая тушка крольчонка с примятым мехом.
Его, должно быть, переехала цветочница, та, что доставила розы утром около девяти и, очевидно, ужасно спешила. Передавая мне в дверях длинную белую коробку, она ни словом не обмолвилась о том, что сбила кого-то возле дома. Может, сама не заметила. «Самый напряженный день в году, — задыхаясь, поделилась она. — Сами понимаете».
Я уже опаздывала, когда увидела его. Ну что мне было делать? Беда уже пришла — раздавленное бездыханное тельце, надежды никакой, и не было смысла ликвидировать последствия. Опять повалил снег. Скоро он все заметет.
Но почему-то, увидев этот комочек коричневого меха в крови, я испытала такой прилив горечи, что мне пришлось на минуту остановиться в дверях.
Часть вторая
Весна вдруг вступила в свои права.
Она началась именно в то утро, когда, проезжая мимо неподвижной туши оленихи, по-прежнему лежащей на разделительной полосе посреди шоссе, я увидела над ней черного грифа с блестящими перьями.
В первый момент мне почудилось, что у мертвого животного выросли крылья, при помощи которых оно пытается взлететь, и меня охватил ужас. Но затем я разглядела красную птичью голову и поняла, что это гриф. Вот тогда-то, в не самую приятную минуту, на меня и обрушилась весна. Именно грифы — самые первые и верные провозвестники весны. Появление грифа на шоссе означало, что мертвое тело недостаточно оттаяло и стало пригодным для любителя падали.
Вслед за грифами вернулись и другие птицы, все сразу. По грязной траве, словно заводные игрушки, запрыгали дрозды. Каждый вечер на закате в небе проплывал широкий косяк крикливых гусей. В полях пошли бродить канадские журавли, похожие на доисторических динозавров, — они передвигались медленно, наклоняясь к самой земле, как будто что-то потеряли. И множество других птиц — я понятия не имела, как они называются и куда исчезают на зиму, знала лишь, что они улетали за тысячи миль, оставляя нас на всю зиму, а теперь вот вернулись.
