Весна в Париже выдалась солнечная, веселая. В одно из воскресений мая в Латинском квартале произошло событие само по себе незначительное, банальное, но изменившее судьбу молодого преуспевающего человека по имени Клод Сен-Бри…

В любое время года и во все дни недели улочки, переулки и площади Латинского квартала оживлены чрезвычайно. Тротуары плотно заставлены столиками и плетеными креслицами бесчисленных кафе и ресторанов, а завсегдатаи здесь обычно гривастые студенты и замученные экскурсиями туристы.

Со времен молодежного бунта памятного 1968 года, когда Латинский квартал за одну майскую ночь превратился в баррикады, в этом парижском округе круглосуточно дежурят полицейские автобусы с железными решетками на окнах. В распахнутые двери прохожим видно, как стражи порядка в расстегнутых мундирах коротают время за картами или спят.

И в этот день, как обычно, как всегда, люди фланировали, останавливались возле сувенирных лавок, иногда покупали приглянувшуюся безделушку, рылись в книгах и гравюрах букинистов. Праздную толпу любопытно наблюдать со стороны.

Жан-Поль Моран, дядя Клода, отставной юрист, а в давнем прошлом сыщик, или, как теперь говорят, детектив, обладал чертой, выработанной, видимо, за долгие годы специфической работы, — он никогда и ничему не удивлялся. Поэтому не удивился и неожиданному появлению племянника в своем полуразрушенном поместье.

Клод добрался к дяде только в конце дня, бросив по дороге полицейский мотоцикл, когда в баке кончился бензин. Пришлось голосовать, ехать на попутных машинах, зайцем на поезде, а последний бросок до дядиного захолустья сделал пешком.

Жан-Поль не только не удивился племяннику, но даже не полюбопытствовал, отчего он так возбужден и без вещей. Клод застал его в саду среди цветущих, как розовые облака, яблонь.

— Добрый вечер, мой дорогой Клод, добрый вечер! Скоро у нас с тобой к столу будет отличная спаржа.