Был невероятно темный вечер, даже луна, висящая среди серых облаков, не могла осветить старую мощеную дорогу, по обе стороны от которой росла сухая трава, которая, как будто не успев прорости, умирала от здешней погоды. Повсюду стояли сухие деревья, не смотря на то, что дожди в этих местах, лили, чуть ли не каждый день. По дороге мчался необычный всадник, был он необычен хотя бы тем, что ехал в столь поздний час по пустынной дороге. Роса уже выступила на траве, где-то в кустах стрекотали кузнечики, и не что не говорило о какой-либо опасности, не считая того, что в лесу слышалось испуганное уханье сов. Всадник мчался очень быстро, хотя его конь преодолел уже изрядный путь. Конь всадника когда-то был белого цвета, с длинной шелковистой гривой, но после проделанного пути напоминал коричневого, упитанного поросенка. Всадник немногим отличался от своего коня, он изрядно промок, его изящный зеленый плащ был весь покрыт каплями черной фодильской грязи. Длинные волосы, некогда гладкие и шелковистые скатались, и весели клочьями. Лицо всадника было закрыто широким капюшоном длинного эльфийского плаща. Несмотря на потрепанный вид, по некогда изящному убранству, можно было сказать, что он занимал высокое место среди своего народа.

Не обращая внимания на недавно прошедший дождь, сгустившуюся тьму всадник был весел и напевал какую-то песню на очень красивом, но неизвестным этим землям языке. Он думал о доме, о семье, о родных лесах и реках и это предавало ему сил. Он мчался очень быстро, но при этом успевал разглядеть, даже в темноте все вокруг. На обочине перед ним распростерлись несколько скелетов животных. Кости были не повреждены, и только на одном из черепов виднелось маленькое отверстие от стрелы. Какое жалкое зрелище смерти. Она повсюду подстерегает нас. Заставляет карабкаться вперед. Из-за нее мы идем по головам друг друга. Люди более всего подвержены воздействию смерти. Их жизнь рано или поздно кончается, и оттого они стремятся, как можно больше существ утянуть за собой. Раздумья всадника прервал тихий шорох. Он шел от ближайших кустов раскинувшихся вблизи от дороги, но он продолжал движение, не обращая на него внимания. Вдруг из кустов, на дорогу выскочило страшное существо, внешне напоминавшее волка, но гораздо выше, и двигавшееся на задних лапах. Оно угрожающе рычало, с ее клыков капала вонючая слюна. Глаза животного злобно светились при свете луны. Конь всадника испуганно заржал и встал на дыбы, начав медленно пятиться назад. Но всадник не растерялся. Он осадил коня, и с лязгом обнажил длинный меч. Его лезвие засияло, и на нем проступили, пылающие ярким синим пламенем эльфийские руны. Чудовище как собака присело для прыжка и в один миг преодолело расстояние между собой и всадником, казалось что вот-вот, и оно вцепится в горло путнику, но случилось неожиданное. Лошадь проявила необычную прыткость, она отпрыгнула боком в сторону, а её хозяин нанес на отмах по голове чудовища удар огромной силы. Тварь с визгом отскочила в сторону, из зияющей раны обильной струей хлынула багровая кровь. Животное не упала за мертво, как должно было произойти, а приготовилась к новому прыжку, но не успела. Всадник перехватил свой меч за лезвие и метнул его в монстра. Тот упал, начал дергаться, пытаясь встать. Всадник соскочил с лошади и обнажил закругленный кинжал, лезвие его сияло серебром от легких отблесков луны. Он быстро подскочил к извивающемуся зверю и одним ударом перерубил ему горло. Потом воин обтер лезвие кинжала о тело животного и извлек меч. Как не странно, но на лезвие не было, ни капли крови. Путник мрачным и полным скорби взором посмотрел на тело животного, произнес усыпальную молитву на эльфийском языке. И вскочив на коня, помчался дальше.

Он снова погрузился в раздумье. Несомненно, это был оборотень, существо одинаково ужасное и несчастное. Бедняга обречен, когда луна обретает форму шара, охотиться на живых существ. Была ли у этого животного в сердце злоба? Получеловек полуволк, страшное сочетание и не важно, что им движет, если его сердце жаждет крови. Очень странно в этих местах увидеть такое существо. На много миль здесь нет ни души. Да еще в период серповидной луны. Это очень зловещий знак. Слишком сильно темные потоки заволокли взор. Так что у жрецов Мора, скоро будет много работы.

Вдруг путник заговорил как будто со своим конем:

— И ты еще считаешься храбрым боевым конем? Ничего не скажешь, красавец, чуть не скинул своего хозяина и оставил его на съеденье. Знал бы, что ты такое чудовище взял бы Ариндила.

Дейлон проснулся рано утром, от первых лучей летнего солнца. Одевшись, он поблагодарил трактирщика и пустился в дорогу. Когда он уходил, то заметил, что лошадей во дворе стало меньше, а разбойники куда-то испарились. Вчерашняя разносчица эля, напоила князя прохладной водой, напомнив ему о его обещании. Погода определенно благоприятствовала путешественнику. От ярких, веселящих лучей солнца радовалась душа, и как казалось, не какие неприятности не могут изменить это. По пути он встретил пару старых колонн, установленных здесь древними королями. Он уже давно не бывал в здешних местах, и ему было очень приятно увидеть их вновь. Имперский тракт все время петлял, выводя путников из диких северных земель. К полудню, он достиг южных границ Фадильских болот. Хотя светило солнце, было очень сыро, от болота тянуло неприятным запахом. На встречу Дейлону, из-за пригорка, вышли несколько вооруженных человек. На вид они были похожи на тех разбойников, что были в трактире. Пожалуй, они были не просто похожи на тех разбойников, а именно ими и являлись. Главарь банды, что вчера угрожал Дейлону подошел ближе. Он выглядел дружелюбно, на столько на сколько мог выглядеть человек, привыкший к убийствам и страданиям.

— О, да это одинокий путник из придорожного трактира, поборник нравственности и чести.

— И я тоже очень рад вас видеть, благородный предводитель разбойников — улыбаясь, ответил эльф. — А я-то расстроился, думал, что уже больше вас не увижу.

— Ну что вы, не нужно было так расстраиваться. Неужели мы могли не проводить дорогого гостя. Вон вы, какой дорогой, один конь чего стоит. Может, вы с нами поделитесь чем-нибудь, ну в качестве подарка, проход то здесь платный, ведь так ребята.

После этих слов из-за холма показались еще несколько лучников. Но Дейлон как будто не обращал на них внимания и продолжал любезничать с разбойником.

Не успел Дейлон войти в главный зал дворца, как ему на встречу, с криками и улюлюканьем, бросилась целая ватага детей. Конечно, это были не его дети, но всех их он любил, как своих и каждого знал с самого рождения. Была здесь и маленькая графиня Норфалкская, её младший брат, множество двоюродных и троюродных братьев и сестер. Они любили, когда он приезжал, так как рассказывал множество интересных историй, о землях, где уже давно не ступала нога человека, о существах, которые возбуждали в детях, как любопытство, так и страх. Но, в общем, дети никогда не встречали опасности, и им казалось, что Дейлон большой шутник, и рассказывает им сказки, чтобы они были покладистее. А ему очень нравилось быть с ними, ведь в их сердцах еще не поселился порок, присущий человеческой расе, но рано или поздно и они вырастут.

Дейлон посадил на плечо маленькую графиню, взял на руки графа, потрепал остальных детей по голове и с этой ношей двинулся вглубь зала. Здесь, по-прежнему, было очень красиво, с обеих сторон от пола до самого потолка возвышались мраморные колонны, украшенные необычной резьбой, на их вершинах поудобнее уселись маленькие купидончики. На позолоченном потолке висели огромные люстры, на которых горели сотни свечей. Стены же снизу доверху были увешаны золотистыми гобеленами, с выгравированными золотыми тиграми. В центре залы располагался огромный стол, принимающий форму человеческой буквы «П». В помещение было много людей, в дорогих нарядах, все они шумно разговаривали и как будто ни какого внимания не обращали на вновь прибывших гостей. Но продолжалось это недолго. Из-за колонны вышел человек, облаченный в ливрею дома Норфалков, и громким голосом представил прибывших.

— Граф Норфолский Лео из семейства Эрионов! Вслед за этим последовало три удара тростью. Его высочество князь Дейлон, сын Элрода, повелителя Элдорских земель! Вслед за этим прозвучало четыре удара тростью.

Стук тростью недобро отозвался по сводам замка, все сразу же обратили свое внимание на прибывших. Подойдя к графине, Дейлон снял с себя детей и одним кивком головы поприветствовал её. Графиня же Норфолк, мать Лео, сделала грациозный реверанс. Её примеру последовали все остальные дамы, мужчины же поклонились в пояс. Но, правда, это сделали не все, были здесь два необычных рыцаря, а точнее, претор ордена Белого тигра и два его рыцаря. Но Дейлон как будто не обратил на это никакого внимания. Остальные, же небыли столь невнимательны и с ехидством начали шептаться о поведение рыцарей. Дейлон это заметил, просто он не хотел ссоры в доме своего детства.

— Графиня, я очень рад вас видеть, как недавно был рад увидеть вашего сына. Он только что спас меня от банды разбойников. Виват той, кто вырастила такого сына! — выкрикнул Дейлон.

Дорога много петляла, но по пейзажу было видно, что кавалькада уже в глубине империи. На холмах стояли большие камни, указывающие захоронения великих предков. Повсюду цвело много цветов. Они как восточный ковер заполнили равнину, переливаясь красными, желтыми, синими цветами. Ветер колыхал золотые колосья пшеницы, навевая запах только что испеченного хлеба, из деревень. Вдоль дороги часто встречались путники, направлявшиеся в Люблин, в этот древний город королей, откуда, когда-то вышли первые императоры Эллеи. Да, это место когда-то было величественным. Сейчас же поля зарастают травой, город ветшает, а в людях поселился порок. Вдоль дороги расположилось множество деревушек. Повсюду стояли деревянные дома, с соломенными крышами, вымазанными глиной. Люди в целом были приветливые и почти в каждой деревне путникам предлагали отдых и ночлег. Но всадники еще не устали, а спать было рано, хотя некоторым членам группы очень хотелось. Лео долго не о чем не расспрашивал Дейлона. Но через некоторое время игра в молчанку ему наскучила, и он начал медленно подбираться к нему.

— Друг мой, Дейлон, я очень о многом хотел бы тебя расспросить. Но как настоящий друг подожду, пока ты придешь в себя. Я уже давно не видел тебя таким. Причину этого я, конечно, знаю. Но ты может, расскажешь поподробнее? Возможно, я узнаю что-нибудь новое. Как говорится: век живи, век учись!

— Отстали бы вы, друг мой. И без вас тошно. Едем уже полдня, а к Люблину еще не подъехали. Ваши кони тащатся как коровы.

— Ну, простите! Мы не в столицу развлекаться едем. Наши лошадки и так из сил выбиваются, пытаясь поспеть за твоим дьяволом. Дейлон, а что бы ты сделал, если бы у тебя был сын, но ты о нем пока не знал?

— В отличие от вас Лео я знаю тех, кого я люблю. И детей от меня, чтобы я при этом ничего не знал, быть просто не может!

Катрин впереди ждала еще долгая дорога. Ей предстояло преодолеть Аспирит, проехать Шелфурт и только потом въехать в Дижон, где ее ждали развлечения и веселье. Аспирит раскинул свои стены по обе стороны от реки Аллойя. Он представляет собой памятник древней архитектуры, построенный здесь во времена первой империи. По всему городу раскинулись душистые сады, длинные лозы которых оплетали каменные ограды домов. Дома горожан были похожи на небольшие сельские усадьбы. Каждый дом был построен в два, три этаже, из белого шлифованного камня, украшенного прекрасной резьбой. Крыши усадьб были покрыты красной фарфоровой черепицей, завезенной из Итилии. Вдоль реки располагалось множество доков, являвшихся источником богатства речного города. Катрин решила заехать к своей старой подруге Луизе Корнуолез. Та встретила очень приветливо и сразу же проводила в дом. Луиза была приятной наружности, достаточно стройная, но все же на ней виднелись следы недавней беременности. По характеру, она совершенно была не похожа на свою подругу. Женщина была спокойной, не слишком умной, но достаточно разумной, чтобы поддержать светскую беседу. Она не стремилась к странствиям, поскольку путешествия ее совершенно не привлекали. Познакомились они совершенно случайно. Катрин была ранена на турнире, а Луиза ничего, не подозревающая, начала лечить благородного рыцаря. Когда она узнала, что это не мужчина, а женщина, ее изумлению не было придела.

— Но, как же такая хрупкая девушка как ты могла доумиться до такого. Тебя же могли убить, или еще хуже покалечить. Не один мужчина не взял бы такую жену.

На что Катрин отвечала:

— Почему это, покалеченного мужчину берут в мужья, а если женщина проявила отвагу и пострадала от этого, то ее не возьмут? Это же не справедливо. Мне, к примеру, нужен муж, который возьмет меня такой, какая я есть!

— Боюсь тогда, ты навсегда останешься старой девой. Но ничего у меня есть на примете несколько благородных джентльменов.