Повесть шведского писателя Стига Клаэсона обращается к нравственным проблемам современного шведского общества. Незамысловатый сюжет строится на противопоставленной размеренной, традиционной жизни провинциалов суете и бездуховности, зачастую порождаемых городским укладом.
Дети Ингве
В древней «Саге об Инглингах», написанной, как считается, в начале XIII века, сказано:
«Фрейр заболел, и, когда ему стало совсем плохо, люди стали совещаться и никого не пускали к нему. Они насыпали большой курган и сделали в нем дверь и окна. А когда Фрейр умер, они тайно перенесли его в курган и сказали шведам, что он жив, и сохраняли его там три года. Все подати они ссыпали в курган, в одно окно — золото, в другое — серебро, а в третье — медные деньги. И благоденствие и мир сохранялись. (…) Когда (же) все шведы узнали, что Фрейр умер, а благоденствие и мир сохраняются, они решили, что так будет все время, пока Фрейр в Швеции, и не захотели сжигать его, и назвали его богом благоденствия, и всегда с тех пор приносили ему жертвы за урожайный год и мир». [1]
У Ингве Фрея (это шведский вариант написания имени языческого бога Ингви Фрейра), о котором много вспоминают герои настоящей повести, было другое имя и фамилия. Ингве Фреем его назвали в честь военного корабля, потому что, как сказано в книге, он был солдат, а «солдатам специально давали короткие клички, чтобы ими удобнее было командовать».
Но книга Стига Клаэсона в целом не о нем, хотя в повести, как и в саге, фигурирует «древнее захоронение» и даже находятся люди, берущиеся защищать могилу Ингве «от всяких гробокопателей и ловцов легкого счастья», хотя они прекрасно знают, что «могила» эта — вовсе не могила, а просто остатки фундамента старого дома, где некогда обитал настоящий Ингве Фрей, шведский солдат на поселении, доживший до весьма преклонного возраста 102 лет.
Что это? Анекдот? Шутка? Мистификация?
И то, и другое, и третье. Хотя есть у истории, рассказанной шведским писателем, и более серьезный, можно сказать, трагический смысл. «Мы любим Ингве Фрея» — повесть-предупреждение, напоминание о том, что «нерушимая» связь времен может нарушиться, может «порваться» и тем самым поставить современного человека на грань существования, за которой кончается многовековая культурная традиция и начинается духовный вакуум, с легкостью заполняемый модными сиюминутными стереотипами поведения, не имеющими твердой нравственной основы.
