Стояли последние дни февраля 1655 года.

Западный ветер, разгулявшийся после полудня, вскоре погнал перед собой косые струи холодного дождя к низовьям Эльбы в сторону вольного имперского и ганзейского города Гамбурга. И тогда снежные сугробы, еще вчера сверкавшие ослепительной белизной, потемнели и съежились, истекая грязными ручейками. Смешиваясь с дождем, они наполняли сточные желоба и канавы бурными потоками, которые неслись, увлекая за собой скопившийся за зиму мусор, в свинцовые воды Эльбы и Альстера, в городскую гавань, где уже понемногу начинали пробуждаться после долгой зимовки парусники гамбургского торгового флота.

День клонился к вечеру, и, хотя погода по-прежнему не располагала к прогулкам, стрельчатая дверь одного из домов в Новом городе распахнулась, и на улицу вышел низкорослый худощавый мужчина в длинном плаще без рукавов, из-под которого виднелись густо смазанные ворванью сапоги и кончик шпаги. Вслед за ним в дверном проеме появилась молодая женщина в накинутом на плечи темном шерстяном платке. Зябко поеживаясь и отводя со лба прядь льняных волос, она пыталась уговорить мужчину остаться.

— И что тебе не сидится дома, Берент, да еще в такую погоду, когда хороший хозяин и собаки на улицу не выгонит. Ведь рано или поздно все равно узнаешь, кого выберут: тебя или другого.

Мужчина замешкался было на мгновение, однако тут же решительно надвинул широкополую черную шляпу на самые брови и возразил:

В этом году Карфангер поначалу собирался отправиться в Бразилию и ВестИндию, для чего зимой потратил много времени и сил на приобретение партии хорошего скобяного товара и инструментов — и небезуспешно. Уже заготовлены были пилы и молотки, топоры и плуги, гвозди и прочие товары такого рода, которые на тех далеких берегах расходились быстро и по хорошей цене. К тому же не приходилось ломать голову насчет обратного фрахта: красное дерево, сахар, табак или пряности обходились в тех краях недорого и всегда были в Гамбурге нарасхват. Однако за несколько недель до отплытия через Атлантику докатились до Гамбурга дурные вести: португальцы вытеснили голландцев в севера Бразилии, а британцы — испанцев из Ямайки. Для Карфангера это означало потерю долголетних и надежных торговых партнеров. Поиски и налаживание новых торговых связей, — все это требовало времени, поэтому он решил отложить эти дела до будущей зимы.

Ввиду всех этих обстоятельств Карфангеру пришлось довольствоваться лишь партией силезского полотна, которую надлежало доставить в испанский порт Кадис. Обратный фрахт — несколько сотен бочонков малаги — был обеспечен почти наверняка. На сей раз Карфангер охотно бы изменил своему правилу плавать в одиночку: путь его лежал в испанские воды, а западное Средиземноморье и Гибралтарский пролив буквально кишели североафриканскими пиратами: целые эскадры их быстроходных и маневренных парусников рыскали здесь в поисках добычи. Но ожидать попутного конвоя — означало потерять много драгоценного времени, да и «Мерсвин», как видно, отправлялся в свое последнее плавание: после этой навигации Карфангер собирался начать постройку нового корабля, который полностью отвечал бы его представлениям об идеальном судне. Что касается старика «Мерсвина», то без капитального ремонта, который стоил бы кучу денег, нечего было и помышлять о выходе на нем в Атлантику. В то же время он еще мог сослужить хозяину добрую службу, плавая в Англию, Голландию или страны балтийского побережья.

Как раз в постройку нового корабля Карфангер и собирался вложить всю прибыль от этой навигации. Пока что его кошелек был почти что пуст: покупка дома в Новом городе, всей обстановки обошлась гораздо дороже, чем он рассчитывал.

Таким образом, выбора у Карфангера не было. Он еще более укрепился в своем решении отправиться в Испанию, когда оттуда через Голландию пришла добрая весть. Адмирал Михиэл де Рюйтер со своей могучей эскадрой выступил против берберийских пиратов, дерзость которых перешла все границы, пока Англия и Голландия целых три года воевали между собой за господство на морях.

Но уже вскоре после отплытия стало казаться, что на сей раз фортуна отвернулась от капитана Карфангера. Началось с того, что отплытие «Мерсвина» состоялось на несколько недель позже обычного, затем в Ла-Манше судно попало в полосу непроглядного тумана. Когда туман наконец рассеялся, задул крепкий встречный вест, так что им понадобилась почти неделя, чтобы выйти из пролива.