Долги прошлого… Можно не знать о них, но отдавать все равно придется. И даже если ты сильнейшая из огненных принцесс, и воли твоей хватает чтобы переломить судьбу — все равно она раз за разом приводит тебя в земли драконьего Владыки, ставшие пустыней из-за преступлений твоего предка. Или это ведет тебя сердце? Ведь в конце концов прошлое настигнет любого — будь ты опальным герцогом, которого вдруг полюбил ветер, одним из мощнейших в мире магов, не выносящим женщин, или юной принцессой, которой надо сдать этому магу очень сложный экзамен…
Глава 1
Конец января, центр Рудлога
Глухо рванула земля, в щит врезалось темное тело, заверещало — больше всего этот крик был похож на плач маленького ребенка, и было это так жутко, что у видавших виды вояк волосы зашевелились на голове.
— Еще одна тварь справа!
Вспышка, рев огня — и свалилась на снег бьющаяся в конвульсиях нежить, все ещё пытающаяся подползти ближе к желанной пище. Сержант Тержок удовлетворенно выругался, потер грудину: от напряжения последнего месяца пошаливало сердце.
— Еще лезут! Лупи!
Глава 2
Ангелина. Вне времени
Тишина. Не слышно ни дыхания, ни стука собственного сердца. Да и тела нет — горстка огненных искр, опускающихся на пол золотистого круглого зала. Он похож на ракушку — стена начинается по центру и уходит спиралью по кругу, расширяясь, вторая закрывает его снаружи от вечности, пронизанной нитями чужих жизней, и зыбкий, похожий на дымку пол едва заметно движется по этой спирали так, будто под туманом несет свои воды мощная река.
Стены сотканы из солнечных и голубовато-холодных лунных лучей, которые словно обрели плотность — и в сплетениях сияющей лозы то тут, то там проглядывают синие окошки-зеркала, выпуклые, как кисти винограда. Все стены усыпаны этими зеркалами, как дерево плодами или одуванчиковые поля озерцами.
Искорки обретают плoть, и у выхода из «ракушки», в самом начале — или конце? — зала, там, где туманная река завершает свой ход и изливается в чернеющую вечность, встает худенькая женщина с очень светлыми волосами. Оглядывается, невольно ежится от черноты и бесконечности за ее спинoй. И идет поперек движения пола, туда, где стена подернута темным кружевом, похожим на морозные узоры на стекле.
Женщина не отражается в зеркалах — совсем другие лица, пусть и похожие на ее собственное, смотрят оттуда, и мелькают в осколках времени тени предков, приветствуя осмелившуюся прийти к ним.
