Пытаясь «закосить» от армии, несколько молодых москвичей укрываются в запутанных подземных лабиринтах пещеры, о которой ходят легенды в среде московских диггеров. И попадают в эпицентр бессмысленной братоубийственной войны, которая ведется в уродливом и нереальном мире, который никогда не видел солнечного света, но до краев переполнен ненавистью. В мире, в котором несколько десятилетий назад в результате научного эксперимента, поставленного ради Великой Победы, остановилось само Время.
ПРОЛОГ
Темнота растворяла в себе все. Ему казалось, что если видеть нечего, то и глаз у него давно нет. Хотя можно было вертеть головой, но она тоже отсутствовала, растворенная за ненадобностью. Невидимые руки, касавшиеся холодной стали автоматного ствола, исчезли. Их тоже не было. Все тело сожрала темнота. Почему же тогда он так боится, что темнота, у которой нет ни «впереди», ни «сзади», ни «справа», ни «слева», способна послать в него какую-то пулю?
Где-то, трудно сообразить где, но близко, раздался шорох и отчетливое щелканье в суставах человеческих колен.
«Мишка! — Он не услышал, он почувствовал прикосновение к плечу. Включаю!»
Луч света пронзил темноту, как нож. И прежде, чем Михаил увидел пригвожденное лучом дернувшееся серое тело, он нажал на спусковой крючок.
Убитый сдавленно вскрикнул, но перекричал страшный грохот оружия. Голос убитого, прозвучавший словно из колодца, был очень знаком…
ГЛАВА 1
Авантюра была совершенно безумной. Но она задумывалась в России в девяностые годы двадцатого века. И страна, и время тоже были вполне безумными. На смену неповоротливым маразматикам, которых Миша Шмидт и его друзья по причине тогдашнего младенчества плохо помнили, пришли расторопные мошенники. Страшнее прочих был министр обороны. Он считал себя великим полководцем, мечтал о победах и вследствие этого вполне логично гнал полки в бой.
Четверо парней и одна девушка договорились встретиться на Павелецком вокзале в половине первого ночи. Это было самым оптимальным вариантом. Потому что первая электричка отправлялась в четыре с чем-то утра, на конечной станции они как раз поспевали к литерному поезду на Венев. На станции Метростроевская они выходили и уже часам к девяти-десяти могли быть у цели. А там уж как получится.
Первым у расписания пригородных поездов появился Миша Шмидт. От своих немецких, а возможно и еврейских, предков он не унаследовал ни аккуратности, ни особенной сметливости. Ему исполнилось девятнадцать лет. Этим летом он не поступил в театральное училище. Этой осенью у него не наблюдалось никаких уважительных причин для неявки на призывной пункт, где призывника Шмидта ждали через неделю. Но являться туда ему совершенно не хотелось. Хватало и ежедневной сводки новостей, а уж вид одноногого прапорщика, вернувшегося из Чечни, соседа из квартиры напротив, до паники, до истерики давал повод ненавидеть закон о всеобщей воинской обязанности.
Парень с удовольствием скинул с плеч чудовищной величины рюкзак. Чего там только не было. Еда, в основном в концентратах и сублиматах, теплая одежда, фонари и батарейки к ним, свечи… Рядом поставил десятилитровую канистру с бензином для примуса.
Потирая и распрямляя натруженную рюкзаком спину, Михаил закурил и огляделся по сторонам. Ночной вокзал гудел своей обычной жизнью, но чуть приглушенно, уважая насыщенную любовью и преступлениями московскую ночь. Бомжи расползались по своим норам. Один, правда, вероятно слишком пьяный, притулился поближе к дверям, откуда тянуло теплом метро, и нестерпимо вонял. Милиционеры, прошедшие мимо, за человека его не приняли.
