Клиент выглядел напуганным до смерти, что отнюдь не являлось добрым знаком в таком месте, как ломбард. Штуковина, которую посетитель тащил за собой на маленькой тележке, также не внушала особого доверия. Но отец Гарри, хозяин ломбарда, славился заключением самых немыслимых сделок. Однажды он дал ссуду на, так сказать, человеческую память. Дело в том, что один парень оказался профессиональным мнемотехником: черепок его, похоже, содержал половину всех тайн Хогота. То, как старику удалось выудить из головы того уникума все эти секреты и поместить их в свой сейф, заслуживало отдельного рассказа.

Сегодня, однако, папаша взял себе выходной, и Гарри хозяйничал в лавке. Занимался он этим уже с год, с тех пор, как поступил в колледж. Отец оплачивал его обучение, но деньги на развлечения Гарри приходилось зарабатывать самому. Предок положил ему довольно приличное жалованье, а работа за прилавком самого знаменитого — или пресловутого, если угодно, ломбарда планеты Хогот была сама по себе почти высшим образованием.

Среди прочего Гарри уже уяснил, что испуганные люди — ненадежные клиенты. Частенько они довольствовались весьма незначительной суммой, достаточной, по их мнению, для решения растревоживших их проблем. Данный индивидуум вполне вписывался в круг таких клиентов. Небольшого расточка, с жиденькими черными сальными волосенками, трогательно зачесанными на лысинку размером с детский кулачок, он был таким тщедушным, что весил, вероятно, килограммов шестьдесят, и то, если его хорошенько намочить. Впрочем, так оно и было. Его поношенный комбинезон, размера на два больше щуплого тела, промок насквозь. Или визитер только что принял ванну полностью одетым или чертовски вспотел. Нос Гарри выбрал второе. Парень обратил внимание на глаза человечка, когда тот проковылял последние шаги до окошка прилавка. Болезненно желтые, как стеклышки на циферблатах дешевых часов, они окаймлялись пурпурно-оранжевыми кругами. Несолидный клиент, определенно.

«Дам я ссуду этому человеку? — спросил себя Гарри. — Может быть…»

— Привет, приятель. Ну, что у тебя там?

Гарри прошел по подземным лабиринтам квартала четыре, прежде чем осмелился высунуть нос наружу. Проржавевшая крышка канализационного люка оказалась тяжелее смертного греха. Ушло несколько минут на то, чтобы, производя как можно меньше шума, приподнять ее.

Он внимательно осмотрелся вокруг. Густой туман плотно окутывал тусклый полумрак пустынной улицы. Гарри быстро выполз из люка и поспешил укрыться в узком проходе между двумя затемненными пакгаузами.

В ночном воздухе пахло сыростью и ржавчиной. Уличный фонарь на углу квартала проигрывал свое неоновое сражение с туманом и темнотой. Гарри вдруг замер. Где-то недалеко полицейские сирены заиграли мрачную симфонию, жутко завывая через короткие интервалы. Он понял, где проходил этот адский концерт, и чувство утраты снова обрушилось на него. Сама по себе рана Гарта скорее всего вряд ли была смертельной. Если бы не было других повреждений и если бы его смогли вовремя доставить в госпиталь, там сумели бы вырастить ему новую руку. Но вряд ли Эрл Томас намеревался оставлять свидетелей своей ночной работенки.

К вою полицейских сирен прибавились характерные тона сигналов пожарной тревоги. Без сомнения, Томас постарался разрушить «Золотой Шар», пытаясь добраться до компьютера. В таком случае, решил Гарри, это его первая ошибка. Возможно, он уже допустил — или допустит — и другие. А задача Гарри именно к тому и сводилась: обнаружить эти промахи и использовать их в своих интересах. Он отдавал себе отчет в том, что рано или поздно Томас догадается, безусловно, о существовании еще одного свидетеля — сына хозяина ломбарда. При этой мысли губы Гарри скривились в некоем подобии улыбки.

Он пощупал пистолет подмышкой, вытер нос — он что, плакал? Этого Гарри не помнил.