— В седле не спать, не зевать! Миронов, повод мертвой рукой держишь! Голову жеребцу подними, баловать не давай! Крюков, смени ногу! Правую шпору приложить, пошли на новый круг! Миронов, деревня ты сиволапая, слушай команду! Проснись!

Спать и в самом деле стало невозможно. Хорошо еще, что после ночного дежурства удалось почти два часа поспать на лавке в канцелярии при манеже. Надо думать, что за это время Сидорыч, лучший шорник во всей императорской конной гвардии, уже успел подогнать Орлику новую сбрую. Конечно, такую работу очень просто можно сделать и самому, но навести столичный шик может только мастер своего дела. Седло и сбруя на коне под хорунжим лейб-гвардии Казачьего Его Величества полка не должны вызывать ничьих замечаний.

— Слушай мою команду! Сабли вон! Сабли к атаке! Марш-марш! — За стеной начальственный бас заглушал топот копыт и храп лошадей. — Руби пехоту налево! Закройся назад направо! Крюков, не маши саблей как веником! Так коню и ухо срубишь!

Дмитрий вышел из канцелярии. Утро было ясное, прохладное, последние листья деревьев золотились под осенним солнцем. Рыжеусый вахмистр воспользовался такой хорошей погодой и вывел на учения гусарский молодняк. Гонял их парами на летнем поле, пока остальные стояли с краю, держа коней в поводу. Все ребята среднего роста, русоволосые и голубоглазые. Одеты в гимнастерки, белые холщовые рубахи, недавно введенные в армии как специальная форма для строевых и спортивных занятий. Все гусары подобраны один к одному, стоят в своих алых фуражках словно выводок молодых грибов боровиков.

В российской конной гвардии все полки составлены в масть. В Кавалергардском увидишь только рослых блондинов на гнедых конях, в лейб-гвардии Конном — усатых брюнетов на вороных, а казаки лейб-гвардии Атаманского полка все красуются при русых бородах и под седлом имеют рыжих коней.

День и верно порадовал отличной погодой, какая выпадает порой в самом конце бабьего лета даже в этих северных краях. О сыром холоде, пронизывающих ветрах и гнетущем мраке петербургской зимы не хотелось и думать. Но как можно было забыть эти ранние подъемы в казармах, построенных на берегу Обводного канала, давно ставшего сточной канавой для многочисленных заводов, фабрик и вокзалов российской столицы. Или долгие караулы в душных и тесных комнатах небольшого Аничкова дворца, еще с детских лет полюбившегося императору Александру Третьему! Сам государь терпеть не мог огромных залов и анфилад Зимнего, говорил, что они насквозь продуваются ветрами с Невы, и ругал придворных истопников за то, что они никак не могут натопить дворец. Не хотелось вспоминать и о монотонных парадных прохождениях по столичным площадям и проспектам, о шумных балах с мазурками и вальсами до самого утра, на которых молодые офицеры были обязаны быть партнерами светских дам… Как-то очень уж скоро такая однообразная жизнь стала раздражать.

Дмитрий отогнал тягостные мысли. Служба в гвардейском полку началась хорошо. Здоровьем и хваткой Бог не обидел. Ну а если и бывает трудно, то, как говорится, терпи казак, атаманом будешь!

Копыта Орлика звонко цокали по булыжникам шоссе, а яркое голубое небо и багряная листва высаженных по обочинам лип и кленов радовали глаз. Солнце весело вспыхнуло на старинных бронзовых доспехах, водруженных на высокие колонны по обеим сторонам шоссе. В такую погоду даже полосатая караульная будка и шлагбаум выглядели празднично. Вот она, Гатчина, где живет и трудится российский император Александр Александрович Романов. Имя этого городка хорошо известно во всех столицах мира, и аккредитованные в Санкт-Петербурге послы иностранных держав жадно ловят все вести, которые доносятся отсюда.

Невелик городок, но разбит по строгому плану. Улицы пересекаются под прямым углом, на главной площади, как и положено, возвышается съезжий дом с осанистой колокольней. Рядом с центром городской власти стоит и пятиглавый собор. В городе дома все больше каменные, строгие и опрятные, украшенные без всяких затей и фантазий. В густых садах укрыты бесчисленные дачи, павильоны и беседки. На улицах все и всегда происходит чинно и пристойно. Здесь живут важные придворные чины и служивый люд, который трудится в огромном хозяйстве императорского дворца — повара, лакеи, певчие, прачки, столяры, садовники. Вот и сам дворец. В прошлом, восемнадцатом, веке он стал резиденцией наследника российского престола — будущего императора Павла Первого. Многое здесь построено по его личному повелению и под собственным присмотром. Две массивные башни дворца высоко поднялись над серым монолитом главного здания, окружающими его флигелями и службами. Все исполнено согласно высочайше утвержденным чертежам, и здания встали словно полковые колонны на царском смотру.

Но в отличие от них окружающий дворец парк являет собой тщательно продуманный беспорядок. Такое разнообразие ландшафта, которое редко увидишь в природе. Широкие поляны чередуются с живописными рощами, деревья которых смотрятся в зеркала огромных озер. Причудливо извивающиеся каналы и протоки ведут к тихим прудам и бурным водопадам. Прямые аллеи парка тянутся далеко в окрестные леса, а потом переходят в просеки и тропинки. Там на воле живут олени, лоси, дикие козы и множество всякой дичи. Где-то за речкой Ижорой по лесным холмам бродят стада зубров, доставленных сюда из Беловежской пущи. За всем этим наблюдают служители особой Егерской слободы, в обязанности которых входит содержание дичи и организация придворной охоты.