Расул любил говорить: "Великое видится издали..." Мы убеждаемся в том, что, чем больше мы познаём его мир, его творчество, самого Поэта, тем больше погружаемся в глубины мыслей, необъятность и величавость его поэзии, в вечное и созидательное в его суждениях. И действительно: многоликий, оригинальный, присущий только ему творческий путь Расула Гамзатова составляет великолепную культурную эпоху современности. Мощная творческая энергия поэта, заложенная в его стихах, светлая лиричность и глубокая мудрость его поэзии и сегодня пленяют и заставляют ещё и ещё раз оглянуться на пройденное, с надеждой вглядываться в будущее каждого, кто к ней прикасается.

Через Гамзатова смотрели на Дагестан, по Расулу судили о дагестанцах, о кавказцах вообще, от него в мире узнавали о нас в далёких окраинах мира и наиболее объективно судили обо всём нашем - нравах, культуре, горской нравственности, патриотизме, мужестве. Благодаря его творчеству, мудрому его слову некоторые «патриоты» вынуждены были порой другими глазами смотреть на нас, полюбить Кавказ и кавказцев.

Мы этим гордились и будем гордиться ещё долго.

Но даже мы – поколение людей, не понаслышке знавших Гамзатова, – убеждались и сейчас убеждаемся в том, что очень многого о нём не знали, не замечали, тем более – многого для него не сделали и не сумели воздать ему должное при жизни.

Книга русской скорби. Памятник русским патриотам, погибшим в войне с внутренним врагом.

- М.: Институт русской цивилизации, 2013 / Сост. В.М. Ерчак, научный редактор О.А. Платонов. – 1136 с. – Тираж не указан.

Книга, честно говоря, тяжеленная. И вовсе не из-за 1136 страниц большого формата. Утешиться тут нечем. Опора Российской империи, порода честных охранителей государства – они погибли, предотвращая революцию. Они проиграли. Хотя тогда – после 1905-го – отдавая жизнь за царя, они вроде бы остановили загадочную и опасную стихию. И – кто знает? – может быть, так бы и остались в истории погибшими победителями, если бы не Первая мировая, она же Вторая Отечественная.

Впрочем, глубоко верующий человек скажет: павший "за други своя" победил в главной войне, он спас душу. Это почему-то мало утешает, когда речь идёт о судьбах государства и народа.

Из той эпохи, несмотря на стихи Блока, архитектуру Шехтеля и музыку Рахманинова, нельзя создавать идеологический канон. Болезненные были времена – и в таком аспекте их следует изучать, в чём нам немало помогает Институт русской цивилизации.