– Мистер Маркхэм просит мисс Уилберн подняться к нему в кабинет.

Пейдж Уилберн подняла голову, оторвавшись от стенографических записей, над разбором которых она корпела.

Маркхэм? Что, скажите на милость, могло понадобиться от нее главному боссу? Она взяла со стола блокнот и несколько карандашей, торопливой походкой пересекла комнату и поднялась на лифте на верхний этаж здания. Там она долго шла длинным коридором, пока не приблизилась к ряду кабинетов, которое составляли главные владения Хораса Маркхэма, главы компании «Маркхэм Электроник», персоны настолько значительной, что обычно лишь высшие должностные лица компании имели честь лицезреть его лично.

Хотя Пейдж работала на компанию уже полгода, ей еще ни разу не доводилось встречать его, она видела лишь его изображения на страницах газет, где он беседовал с президентом Соединенных Штатов на уровне представителей иностранных держав и людей, относящихся к высшим сферам общества.

Когда она отворила дверь с табличкой «Хорас Маркхэм, президент», навстречу ей поднялась улыбающаяся секретарша.

– Господи, уже полвторого! – огорченно воскликнула Пейдж. – Я должна была вернуться в контору к часу. Я нарушила расписание.

– Может быть, когда ты приступишь к новой работе, о которой мне рассказала, то перестанешь это делать.

Пейдж с насмешливой улыбкой посмотрела на Лесли Тревор. Миссис Гордон Тревор, общественная активистка, одевающаяся лучше всех в Сан-Франциско, жена преуспевающего юриста, который обожал ее, не имела никакого понятия о проблемах девушки, служащей в конторе.

– Давай, смейся надо мной, – Лесли трудно было вывести из хорошего настроения. – Но знаешь что, Пейдж? Ты в свои двадцать три года повернулась к жизни спиной, а это преступление против человеческой природы.

– Не надо, – сказала Пейдж сдавленным голосом. Лесли взяла подругу под руку – рука была такая тонкая и такая напряженная – и повернула ее так, чтобы они увидели свое отражение в стекле магазинной витрины.