От моря тянуло холодом. Ветер дул, и только забытые бетонные балки торчали на острове. На них сидели толстые чайки и пронзительно верещали. Никто не жил здесь. Люди ушли давно, еще в 1989 году, бросив дома. С тех пор как развалился Советский Союз, только бетонные коробки и железо напоминали о том, что здесь когда-то жил человек. Только ветер остался на острове, голодный и злой, холодный, сбивающий с ног. Остров летающих собак — так его звали. Так его зовут сегодня. Отныне никто сюда больше не едет: нет электричества, отопления, нет рыбаков, нет военных баз и даже маленького порта. Старая заброшенная пристань напоминает о людях. Это еще хуже Припяти, где был атомный взрыв и собственно понятно, почему люди ушли — их просто вывезли; это хуже Воркуты, где все-таки осталось несколько тысяч жителей, когда при крахе Советского Союза были закрыты почти все угольные шахты — только парочка еще пыхтела и кормила остатки города. Здесь были пустота и смерть. Нравственная смерть, смерть страны, несопоставимая со смертью одного острова, но ужасная в своем доказательстве, как смерть великой державы, пусть даже в виде маленького островка.

Я приехала на остров случайно. Меня влекли заброшенные места. Типичный сталкер, 20 лет от роду, я ехала за новыми необычными ощущениями. Не застав Советский Союз, мне были интересны покинутые города, построенные в то далекое время, время счастья, надежд, мечтаний и свершений. Ведь самые известные советские открытия были совершены в период Советского Союза. И, вспоминая рассказы моих бабушек и дедушек, всех четверых вместе взятых, я отчетливо видела счастливые стройки и радостные лица моих ровесников, строящих счастливое будущее для своих детей. Мне хотелось увидеть, что раньше заставляло моих ровесников уезжать на Дальний восток, в Мурманск или в Среднюю Азию. Посмотреть на эти места. И я выбрала самое интригующее название бывшего населенного пункта для моей первой дальней поездки — Остров летающих собак.

Со мной поехали друзья: Коля, студент архитектурной академии, Маша, студентка медицинского, Славик, аспирант Уральского федерального университета и Надя, местная художница. Все мы были в клубе сталкеров Екатеринбурга, который назывался «ДУМ». Облазив все местные достопримечательности, мы решили двинуться дальше. Мы были и в заброшенных шахтах, в глубоких колодцах, в старых заплесневелых тоннелях, в пещерах, ездили на сплавы, на заброшенные металлургические заводы, видели плотины 18 века, брошенные села, куда мы приезжали в полном обмундировании, с топорами и ломами, чтобы, по возможности, проникнуть в покинутые дома. И теперь это была наша первая совместная поездка в такую даль.

— Почему летающие собаки? — спросил меня Коля.

— Потому что их ветром сдувает, — многозначительно ответил Славик. — Верно, Олесь?

Коридор, куда мы спустились, был похож на военные катакомбы Владивостока, которые когда-то служили убежищем и были стратегическим объектом. Широкие, с каменными стенами они вели непонятно куда и разветвлялись в разных направлениях. Бетонные блоки стен кое-где были покрыты матовой бело-голубой плесенью. В некоторых местах виднелись белые с серым налетом грибы, чашечками расходившиеся сверху вниз по углам стен. Пол был бетонный, но в некоторых местах земляной, плотно утоптанный. Темнота нам не мешала — выручали фонарики на касках.

— Надо девчонкам набрать, — бросил Слава. — Чтобы в курсе были, чего лишились. Настоящая мгла!

Славик попробовал позвонить, но сигнал не шел.

— Помехи какие-то непонятные, — задумчиво произнес он.

— Рацию, не? — лениво ответил я. — Пусть они лучше помучаются от ожидания и потом от зависти, — настроение Коли было отличным.