Мы уже готовы были отчалить, когда наверху, на мосту раздался скрип тормозов.

Почти в то же мгновение девушку перебросили через перила, и сразу же хлопнули дверцы и зарычал мотор. Машина умчалась.

Стояла дивная июньская ночь со всеми ее атрибутами: луной, жарой, приливом и прочее. А также мошкарой, которая набросилась на нас, как только стих ветерок.

Происшедшее на мосту казалось финальным актом романтической драмы.

Под мостом в ялике сидели мы с Мейером. Это был первый большой мост за Маратоном по пути в Ки-Уэст — если, конечно, еще существуют идиоты, которым нужен путь в Ки-Уэст.

Мы причалили прямо к борту «Альбатроса». Я вскарабкался на палубу, перегнулся через перила и, подхватив девушку, перенес ее на яхту и попытался поставить на ноги. Убедившись, что она еще не в состоянии идти, я отнес или скорее оттащил ее в свою каюту. Мейер отправился на пристань — возвращать ялик.

Некоторое время девушка стояла молча, вцепившись в спинку стула и слегка пошатываясь. Потом подняла голову и попыталась что-то сказать, но безуспешно. Я вытащил из шкафа купальный халат и чистое полотенце, бросил на кровать и со словами: «Хорошенько вытритесь и переоденьтесь в сухое», вышел из каюты.

Пока она переодевалась, я налил в высокий стакан хорошую порцию бренди и отнес ей, предварительно постучавшись. Она поднесла стакан к губам, и я услышал, как зубы застучали по стеклу. Тем не менее она справилась, осушив стакан в три глотка.

В дверях возник Мейер и тут же оценил обстановку.

— Озноб? Ничего страшного — реакция на шок. Мисс, вы в силах принять горячий душ или, еще лучше, ванну? А потом еще бренди, о'кей?