Иногда мне, я думаю, не без основания, кажется, что подполковник, целыми днями лежащий на тахте, заложив руки за голову, скоро разучится ходить, а я разучусь писать и забуду буквы, поскольку писать совершенно не о чем.

В двери позвонили. В последние дни это случалось так редко, что мы переглянулись. Звонок повторился, и я встал, чтобы открыть, но подполковник, не вставая с тахты, остановил меня:

- Подожди, - он прикрыл правой рукой глаза и заговорил. - Женщина, сорока пяти лет, полная блондинка, пропал муж, коммерсант, шестидесяти лет. Открывай.

- Как вы догадались? - спросил я. - Увидели в окно?

Он появился уже к вечеру, когда в окнах заметно потемнело, и в домах начали зажигать свет. От него пахло осенью, дождём, табаком и бензином. Подполковник быстро скинул куртку, разулся и надев тапочки направился прямиком в ванную, прихватив из шкафа чистые бельё и полотенце. Я сообщил ему в спину:

- Между прочим, звонил из милиции ваш знакомый, просил перезвонить, сказал, что кое-что есть интересное.

- Пушкова не звонила? Не отыскался муж ещё? - даже не обратив, как мне показалось, должного внимания на моё сообщение, спросил подполковник.

Я промолчал, он непонятно чему удовлетворённо кивнул и исчез в ванной. Я услышал оттуда шум душа, и с облегчением вздохнул, потому что душ отнимал у подполковника вдвое меньше времени, чем принятие ванны, которое он любил самозабвенно и купался иногда по два часа.