– Мисс Хорн, Кэт!

Двенадцатилетняя Мафанви осторожно коснулась моего плеча. Я и не заметила, как задремала, сидя за столом. Бросила взгляд на часы, электронное табло показывало 01:45. За окном черно.

– Что случилось? Почему ты еще не в кровати?

Мой голос охрип, безумно хотелось спать. Эта ночь для меня уже вторая по счету без сна.

– Мы с Дженни, – она махнула куда-то за спину рукой. – Не можем уснуть. Можно нам посмотреть какое-нибудь кино?

В Кардифф пришло очередное серое утро.

Когда я продрал свои глаза, то понял: первое – серьезные проблемы со здоровьем у меня не за горами, все мои сорок шесть лет и непомерное количество порций виски, которые в последнее время помогают мне крепче заснуть, висели на мне тяжким грузом, второе – я опаздываю на вскрытие.

Наш патологоанатом Рейни страшный говнюк и зануда, стоит хоть один раз проявить к нему неуважение и он буквально выест все мозги: вскрытие будет проводить медленно или вообще задвинет в конец очереди и придется ждать до вечера, а то и до завтра. Сегодня выходной день, он и так делает нам большое одолжение, работая сверхурочно.

Я позвонил констеблю-стажеру Майку Андерсону и предупредил его, что задерживаюсь, пусть придумает что-нибудь для Рейни, вроде меня вызвали срочно к шефу, в общем он парень не маленький, сообразит.

Майк был еще одной моей проблемой и головной болью, он, совсем желторотый птенец, пришел ко мне в отдел по раскрытию особо тяжких преступлений против личности пару месяцев назад. Мой шеф, старший констебль Марк Стейн, буквально навязал его на мою голову, оказывается этот сопляк ему приходится родственником, внучатый племянник тетиного дяди. Пришлось кивнуть головой и согласиться, за что себя ненавижу.

Утром моя смена подошла к концу, и я зашла перед уходом к девочкам в комнату. Дженни до сих пор сладко спала на кровати, свернувшись калачиком. Мафанви уже складывала свои вещички.

– Собираешься? – спросила я девочку, она кивнула. – Слушай, я дам тебе свой адрес и телефон – так на всякий случай.

Я протянула ей бумажку.

– Если что – звони или приходи.

Я конечно не должна была так делать, это противоречит правилам, которые установлены в Центре.

После вскрытия я нашел Майку занятие, чтобы он не мешался у меня под ногами, отправил его познакомиться поближе с коллегами Дэвиса, может чего и раскопает. Ему предстояло объехать несколько адресов, у всех сегодня был законный выходной в отличии от нас, гнувших спину без устали во благо порядка и закона.

Мне же предстояла очень важная встреча с бывшей женой Дэвиса. Расстались они год назад. Она внезапно, по словам соседей, в один прекрасный день, взяв троих детей, уехала жить к родителям в неблизкий Тонтег и оставила своему мужу их единственную недвижимость – двухэтажные апартаменты на улице Пенсильвания. Лланедирн район неплохой и дом наверняка много стоил. Почему супруги не поделили имущество, для меня было загадкой. Когда я развелся со своей благоверной, то передал в ее распоряжение роскошную квартиру в центре города, а сам перебрался в съемное жилье на Бишоп роуд.

Мне пришлось ехать в Мейнди, в университетский госпиталь, Бренда Вильямс работала там медсестрой и вчера, во время нашего телефонного разговора, мы условились встретиться в неформальной обстановке – она обещала побеседовать со мной в течение своего перерыва на ланч, в небольшой закусочной на углу Сейнт-Анджела роуд возле Хит парка.

Я остановился на парковке перед госпиталем, надо же вторая больница за день, офигенное начало для воскресенья. Привычно похлопал себя по карманам в поисках сигарет, хотелось курить до чертиков, да и не мешало отбить запах логова Рейни. Зловоние распиленных костей черепа и удушливые миазмы содержимого желудка Дэвиса пропитали меня всего. Найдя смятую пачку, выскреб оттуда предпоследнюю, щелкнул зажигалкой и с жадностью затянулся сигаретой. Дворники с противным скрипом махали по ветровому стеклу машины, но справиться, с лившей сверху водой, не могли. Дождь зарядил похоже на весь день.

Я взглянул на себя в зеркало заднего вида и удивился, до чего же паршиво выгляжу. Постарел. Утром не было сил даже побриться, и я махнул рукой, сказав себе: «А и так сойдет». Шея и подбородок теперь жутко чесались от отросшей щетины.

В комнате с розовыми обоями прохладно, на улице зима, и ветер сквозит через рассохшуюся оконную раму. Он раздувает легкие розовые шторы, как паруса. Свою комнату девочка ненавидит. В детской полно плюшевых игрушек, всевозможных зайцев, мишек, котиков – нет только любимых собачек.

Есть роскошное ложе принцессы – огромная кровать с балдахином и множеством подушечек, все приторного розового цвета. Этакий розовый рай, но девочке кажется, будто комната пропахла потом и болью, плюшевые звери с презрением и злорадством смотрят на неё своими пластмассовыми глазами, покрывало на кровати скомкано и смято. Тот человек только что ушел и девочка стоит посреди комнаты, обхватив свои худенькие плечи руками. Она боится, вдруг он вернётся назад. Ей очень стыдно и гадко, сердечко быстро бьется в груди.

Я открыла глаза: опять бесконечно повторяющийся сон. Айка спала рядом на второй половине моей тесной кровати, от собаки шло тепло, ее присутствие меня умиротворяло.

Сегодня после небольшой прогулки и завтрака мы устроили себе двухчасовую сиесту. За окном по-прежнему лил дождь и шумел ветер. На часах было чуть больше полудня и значит, мне пора браться за свое опасное хобби. Я осторожно встала с кровати, Айка подняла морду, вопросительно глядя на меня.

– Тихо, спи.